— А убийца-то? Кого мы хоть ищем?
— Бездушного, жестокого манипулятора.
— Надеюсь, у моей бывшей твердое алиби.
Никто ни в чем его не упрекал, но всеобщее молчание было красноречивее любых слов.
Сосредоточиться на чужой боли, чтобы отречься от своей.
Даже в безумии есть свои кумиры.
Наблюдая за листочками чая, разбухавшими в кипятке, он внушал себе, что должен переходить к активным действиям. Отказаться от внеплановых дежурств. Заставить себя вести более здоровый образ жизни. Заняться спортом. Питаться по часам… Впрочем, он знал, что подобные размышления уже успели войти неотъемлемой составной частью в его бестолковое, однообразное, бесцельное существование.
Конец ХХ века до полного износа затрепал банальную истину, суть которой лучше всех сформулировал Ницше в «Сумерках идолов»: «Что не убивает меня, то делает меня сильнее». Но это полная чушь. Во всяком случае, в примитивном современном толковании. Каждодневное страдание никого не закаляет. Оно изматывает, человека. Делает его слабым. Ранимым.
— Знаете, как говорили гностики? — изображая психопата, поинтересовался он, тыча пистолетом ей в спину.
— Н… н… не знаю.
— Мир — не лик Божий, но дьявольский обман.
Главный герой в надежде выяснить, кем он являлся и найти ответы на вопросы, искал помощи по добру, но его восприняли превратно, не зная деталей. И он решился на радикальное, угрожая оружием, заставил сделать рентген скан своих картин, дабы выяснить, что он же сам скрыл под вторым слоем.
... как это часто бывает, сквозь немой вопль ужаса в душе пробивался тихий шепоток, принадлежащий инстинкту самосохранения.
Главный герой, скрываясь от неприятелей и от гос. служб, стараясь сохранить себе жизнь, порою осуществлял то, что в норме, является преступлением.
Это и есть психиатрия. Попытка вычерпать воду из тонущей лодки с помощью наперстка.
Страдание приходит не извне, оно рождается внутри.