Конь БоДжек (BoJack Horseman)

Да в чём вообще смысл, а? Любовь — иллюзия, счастье мимолётно, Бога нет, а все твои любимые музыканты бьют своих жён... предположительно!!!

— Ладно, народ, когда придёт Вёрджин ван Клифф, взбодритесь! Это звёздный час Тодда, так что хлопайте громко и смейтесь. Даже если несмешно. Но осторожнее — не каждая фраза может быть шуткой, так что будьте внимательны.
— Аха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
— Это не шутка.
— Это не искренний смех.

Может во мне говорят веселящий газ и соли, но я хочу ещё газа и солей.

У меня столько абортов было в 90-е, делали их не мне, я лишь платил. Надеюсь все те женщины на самом деле сделали аборт, а не просто смылись с деньгами.

Не зашёл ли концепт сторонниц аборта слишком далеко? Мы собрали белых мужчин в цветастых бабочках, чтобы поговорить об абортах.

Сколько нужно психиатров, чтобы поменять лампочку? Один, но лампочка должна хотеть поменяться.

— Вот бы было такое такси, которое гарантировало бы отсутствие водил мужланов, потому что в нём вообще не было бы мужиков.
— Ты намекаешь на водителей-роботов, а если у них появятся чувства и они нас убьют или создадут профсоюз?

— Знаешь, в чём проблема? Ты пытаешься быть Зельдой, хотя на самом деле ты — Зоуи!
— Не вешай на меня ярлыки. Ты не знаешь, кто я!
— Ты можешь жить своей Зельда-жизнью в этом Зельда-городе и притворяться Зельдой, но я знаю, что это — не ты. Люди не меняются, Диана. Мистер Подхвост — Зельда. Он счастливый, и беззаботный, и любящий. Но мы с тобой — Зоуи. Мы — Зоуи, Диана. Циничные, грустные и злые. Внутри тебя тьма, и ты можешь спрятать её под бурито размером с голову, но однажды эта тьма вырвется наружу, и как только это случится — позвони мне.

— БоДжек, уверен, ты согласишься, что американские военные — герои!
— Не соглашусь. Может, некоторые военные и герои, но не все. Многие военные — дебилы, многие люди сами по себе дебилы. Если вы даёте дебилу автомат и разрешаете убивать людей, это не делает из дебила героя.

— У меня депресняк.
— Да?
— Всё началось, когда я билась над вступлением книги. И потом, как всё завертелось, и во-о-о-о-т, мой парень уже говорит, что пора пить антидепрессанты.
— Так ты будешь?
— Какой смысл?
— В антидепрессантах? Их смысл в том, чтобы лечить депрессию.
— Да… чтобы продолжать войну с пустотой. Пинаешь её — а там очередное ничто, потом смотришь в другую сторону, а там тоже пусто, пустое место. Так всю жизнь и копаешься в этой бессмысленности, в пустоте, потому что думаешь, что под ней тебя ждёт смысл, должно же быть что-то, но там очередное ничто.
— Точняк! Но если копнуть под этой коробкой, найдёшь диван.
— Мы рано или поздно расстанемся, как только он устанет от меня настоящей.
— А настоящая ты…
— Та-дам!
— Ты знаешь, я тут сильно взбесил одного человека…
— Взбесил? Кто? Ты?!
— Ну да, странно… И он сказал: «БоДжек, ты всё разрушаешь, в этом весь ты!».
— Ох...
— И только когда он мне это высказал, я осознал, как тупо это звучит, хотя я так долго в это верил. Я сжился с мыслью, что никогда не смогу измениться. Вот зачем я приехал в Чикаго. Я хотел сказать спасибо, что верила в меня, хоть я сам и не верил, и помогла осознать, что мне нужна была помощь.

В девяностых я снимался в очень известном сериале «Ржём с конём». Придержите аплодисменты. И как-то раз один фанат спросил меня: «Эй, а помнишь серию, где Конь подбадривает Итана после того, как тот узнал, что его первая любовь пригласила его на танец, лишь потому что проиграла пари своим друзьям. Во всех кадрах с Конём на столешницах стоит бумажный стаканчик с кофе, но в кадрах с Итаном стаканчика уже нет. Что, этой сценой сценарист хотел показать пример флуктуационной субъективности памяти, то, как два человека могут совершенно по-разному видеть одну и ту же ситуацию?». И у меня не хватило духу сказать ему: «Нет, кто-то из съёмочной группы забыл свой кофе в кадре, вот и всё». Вместо этого я сказал: «Да». И может быть, всё как с тем кофе, может, мы глупы, раз пытаемся придать значимость каждой мелочи? Может быть, когда кто-то говорит: «Я тебя вижу», это значит лишь «Я тебя вижу».

Будучи ребёнком, ты убеждаешь себя, что одного благородного поступка достаточно. И даже если твои родители подводят тебя снова, и снова, и снова, и снова, в любой момент они могут удивить тебя чем-нибудь замечательным. Я ждал доказательства того, что несмотря на то, что мать была строгой, в глубине души она любила меня и хотела, чтобы я знал, что я сделал её жизнь хоть чуточку ярче. Даже сейчас я всё ещё жду…

Будучи подростком, я исполнял комедийный номер на шоу талантов в школе, и была одна куртка, которую я хотел надеть, дабы походить на Альберта Брукса. Я много месяцев копил на неё, но когда набрал сумму, я пошёл в магазин, а куртки там уже не было. Её купили передо мной. Я пришёл домой и рассказал всё маме. Она сказала: «Будет тебе уроком. Вот что бывает, когда желаешь чего-то». Она умела раздавать жизненные уроки, которые сводились к тому, что во всём виноват я.
Но затем в день выступления она приготовила мне сюрприз. Она купила ту куртку. Хоть она не умела это говорить, я понял, это значит, что она любит меня. Вот вам и хорошая история о моей матери. Пусть и выдуманная, но хорошая, верно?... Я украл её из сериала «Мод» из серии, где героиня говорит об отце.
При просмотре я думал: «Вот такую историю я хочу рассказать, когда мои родители умрут». Но у меня нет таких историй. Всё хорошее я подчерпнул из телевизора, а там испорченные люди постоянно доказывают свою любовь всякими благородными поступками. И думаю, часть меня до сих пор верит, что это и есть любовь. Но в реальной жизни одного поступка мало. Нужно быть последовательным, творить добро постоянно. Ты не можешь наломать дров, а затем уплыть на край света и спасти друга или разгадать тайну и вернуться в Канзас. Нужно быть хорошим каждый день, а это очень тяжело.

На самом деле, ты полетела во Вьетнам, потому что ты увидела, как твой будущий бывший муж целует другую. Сперва ты подумала: «Ну и пустяки! Они пьяные на вечеринке», но потом он обвил ей спину рукой, как он это раньше делал с тобой. Это значит «Я с тобой» … А когда он это делал с тобой, ты чувствовала себя в безопасности. И ты поняла, что он больше никогда не сделает это с тобой. И он снова разбивает тебе сердце после того, как оно было так разбито, что дальше его разбивать было уже некуда. Ты думала, что всё будет хорошо, но оно смогло разбиться ещё сильнее… Ведь ты сама этого хотела. И теперь, получив это, плывёшь по течению без компаса, карты и понимания, что делать и куда направляться. И ты летишь во Вьетнам, думая, что сможешь найти общество, причастность к чему-то большему, но… это не так. И ты чувствуешь себя более одинокой, чем до этого. Но ты выживаешь. Понимаешь, что можешь выжить даже одна.

— Хэ-эй, а ты не тот конь, что выиграл все скачки?
— Не сегодня, мэм. Сегодня я просто клиент, который хочет кусочек тёплого пирога.
— Можно спросить кое-что? Когда ты на дорожке для забегов, от чего ты бежишь?
— По правде, ни от чего.
— Все от чего-то убегают, сладкий.
— Я бегу от ничего. Я боюсь пустоты. Люди подходят, берут автограф, фотографируют меня. Они думают, что меня знают, и я хочу быть таким, каким кажусь, но я не такой. Во мне видят тщеславие и принимают его за доброту, но я знаю, внутри пустота. Как бы я ни бежал, мне от неё не скрыться.

— Мне жаль, что у тебя такая тяжёлая жизнь, но это не даёт тебе права оскорблять меня. Мне не нужен человек, преисполненный гневом и негативом.
— Тогда что ты тут делаешь?
— Что случилось, БоДжек?
— То же, что и всегда. Ты не знала меня, но полюбила. А теперь ты меня знаешь.
— Забавно… Когда смотришь на мир в розовых очках, не замечаешь предупреждающих знаков.