Не думал, что скажу это на американской земле, но этот русский прав!
Я не хочу, как было раньше, хочу так, как было недавно...
— Шкипер, самолёт не выдержит столько драгоценных камней и золота.
— Мы богаты, законы физики нам ни к чему.
— Мы сделали это, Алекс!
— Да!
— Может быть все-таки интеллект у меня не ниже среднего!
— А может быть даже слегка выше!
— ... очень сомневаюсь.
— Ты вылетишь из пушки в одиночку.
— Но я хочу вылетать из пушки в одиночку с Марти!
— Пингвины, Вы его почините, так? Ведь так?
— Да, да! Вы у нас такие мастера! Супер-команда!
— Тебе всю правду сразу сказать?..
— Да, да!... Нет... Понемножку.
О чём эта примоднившаяся птичка мне говорит?
Хоть и накладно, но вышло отпадно!
До чего душевный перфоманс, мсье хозяин цирка!
Я знаю, вы считаете, что у нас не цирк, а вонючий балаган. Но тебе стоило бы кое о чём знать. Было время, когда цирк «Сарагоса» был совсем другим! Нумеро уно во всей Европе! А Виталий был нашей величайшей звездой. Он ничего не боялся. Страшно рисковал. Пробовал новое, а через обруч прыгал будто умел летать! Такого никто никогда не делал, потому что это было физически невозможно. За это публика его обожала… А обруч становился всё меньше, пока не стал похож на колечко самой крошечной дамы с самыми тоненькими пальчиками. Он шёл всё дальше и дальше. И вот настал день, когда он зашёл слишком далеко. Виталий требует, чтобы колечко было в огне. Он слишком близко поднялся к солнцу, и солнце его опалило. В прямом смысле. Оливковое масло холодного отжима крайне огнеопасно. Виталий лишился всего. А его жена, она сбежала с музыкантом. Он лишился самоуважения, своей славы, своей страсти и своей шерсти. Она отросла вновь, но перестала быть шелковистой и стала похожей на щетину. И его единственной страстью стал борщ… Он ведь нас всегда вдохновлял. Но вот он потерял свою страсть, и вслед за Виталием стал хиреть и наш цирк.
- 1
- 2