— Ой, беда-беда, огорчение… [роется в кастрюле]
— Кузька!
— Аюшки?
— Ой, по ком это метла плачет?!
— Вас Кузьмой зовут?
— Кузькой, можно Кузенькой. Я маленький ещё, семь веков всего, восьмой пошёл.
— Семь лет? Как мне?
— Ну, это у вас годами считают, а у нас веками. В каждом веке — сто лет.
— Вы пещерный человек?
— Вот тетёха, недотёпа непонятливая. Я не пещерный, я — домовой!
— Домовой?
— Да. Только теперь я бездомный домовой… Ох, беда-беда, огорчение. Ну негде голову преклонить!
— Не расстраивайся, Кузенька! Живи у нас!
— Ой, у него, наверное, было тяжелое детство?
— Как сыр в масле катался!
— Я тебя полюбила!
— А ты сказки знаешь?! Сперва молодца в баньке попарь, накорми, напои, а потом и люби.
— Ну, что ж ты меня не паришь?! [залез в раковину]
— Ну, рубашку снимай…
— Ещё чего! Так парь! Сразу и сам отмоюсь, и одёжа отстирается. Ну, горячей, горячей, хозяюшка! Поддай парку! Попарим молодые косточки!