Тревога ушла, вместо нее подступила тихая грусть — не за себя, за людей, которые устраивают из своей жизни нелепицу и беспорядок, сами же потом от этого мучаясь и страдая.
Прислуживают, сударь, в ресторане, а августейшей семье служат. Всяк по-своему, согласно чести и долгу.
Самоотверженность в духе дворецкого Вателя, который пронзил себя шпагой, когда принцу Конде вовремя не подали ко столу рыбное блюдо, ничего кроме уважения вызывать не может, хотя, конечно, вываливание собственных кишок на зеркальный паркет — поступок, в приличном доме совершенно невообразимый.
Истинное достоинство, не в том, как с тобой поступают другие, а в том, как ты поступаешь сам.