Александр Македонский – цитаты персонажа

17 цитат

И, когда уже сблизились к битве идущие рати,
Вышел вперед от троян Александр, небожителю равный,
С кожею парда на раме, с луком кривым за плечами
И с мечом при бедре; а в руках два копья медножалых
Гордо колебля, он всех вызывал из данаев храбрейших,
Выйти противу него и сразиться жестокою битвой.
Но лишь увидел его Менелай, любимый Ареем,
Быстро вперед из толпы выступающим поступью гордой, —
Радостью вспыхнул, как лев, на добычу нежданно набредший,
Встретив еленя рогатого или пустынную серну;
Гладный, неистово он пожирает, хотя отовсюду
Сам окружен и ловцами младыми, и быстрыми псами:
Радостью вспыхнул такой Менелай, Александра героя
Близко узрев пред собой; и, отмстить похитителю мысля,
Быстро Атрид с колесницы с оружием прянул на землю.

Александр был один. «Друзья мои! Нет на свете друзей», — ах, как прав оказался Аристотель.
Может быть, и хорошо, что он не замечал ничего кругом. Может быть, он сознательно избегал общества других, зная неискренность их чувств, особенно в такую болезненную минуту. В любом случае, он поступал правильно, всю жизнь тщательно скрывая свою личную жизнь от других. Он называл это таинством любви. «Таинство, вслушайся в это слово, Таис. Другим там нечего делать, это дело только двоих. Самое важное должно оставаться самым сокровенным».

Пояснение к цитате: 

после смерти Гефестиона

Александра охватила ярость. Она ослепила его — он действительно на миг перестал видеть краски мира. Все, кроме черного и белого! Его преданные солдаты, совершавшие геройства, творившие историю, в этот миг отвергали своего кумира! Из грозной единой силы, его детища, они на глазах перерождались в свирепую необузданную толпу, охваченную стадными инстинктами. Взбешенный Александр неожиданно для окружения спрыгнул прямо в гущу враждебной массы и остался один на один с возбужденными, готовыми на все бунтовщикам.

Александр перевел на нее свои разноцветные сине-коричневые глаза. Карие глаза встречались у каждого второго, синие — у каждого третьего. А такие — необыкновенные и неповторимые — только у него одного.

... мне хочется поговорить с тобой о любви. О том, что счастливая любовь подобна реке, и становится со временем многоводней, а обычная — со временем мелеет. Что любовь наполовину соткана из фантазии, что любящий видит в любимом такие его глубины, о которых тот и не догадывается сам. Что любовь — это мостик между смертным и бессмертным миром. Что она играет роль творца, исправляет человеческую натуру, а понимание любимого — это блаженство полнейшей человеческой близости...

Филипп II: — Аттал теперь моя родня, как и ты.
Александр: — Тогда выбирай родню тщательнее. Не думай, что я буду сидеть и смотреть, как ты позоришь себя!
Филипп II: — Позорю?
Аттал: — Ты оскорбляешь меня!
Александр: — Я оскорбляю тебя, того, кто недостоин лизать землю, по которой ступает моя мать! Ты — пёс, усомнившийся в своей царице!
Филипп II: — Позорю?! Чего бы мне позориться, наглый ты мальчишка? Захочу и женюсь на девице и будет у меня сыновей, сколько захочу. И ничего ты и твоя мать, гарпия, не сделаете!

<b>Филипп II:</b> - Аттал теперь моя родня, как и ты.
<b>Александр:</b> - Тогда выбирай родню тщательнее. Не думай, что я буду сидеть и смотреть, как ты позоришь себя!
<b>Филипп II:</b> - Позорю?
<b>Аттал:</b> - Ты оскорбляешь меня!
<b>Александр:</b> - Я оскорбляю тебя, того, кто недостоин лизать землю, по которой ступает моя мать! Ты - пёс, усомнившийся в своей царице!
<b>Филипп II:</b> - Позорю?! Чего бы мне позориться, наглый ты мальчишка? Захочу и женюсь на девице и будет у меня сыновей, сколько захочу. И ничего ты и твоя мать, гарпия, не сделаете!
<b>Филипп II:</b> - Аттал теперь моя родня, как и ты.
<b>Александр:</b> - Тогда выбирай родню тщательнее. Не думай, что я буду сидеть и смотреть, как ты позоришь себя!
<b>Филипп II:</b> - Позорю?
<b>Аттал:</b> - Ты оскорбляешь меня!
<b>Александр:</b> - Я оскорбляю тебя, того, кто недостоин лизать землю, по которой ступает моя мать! Ты - пёс, усомнившийся в своей царице!
<b>Филипп II:</b> - Позорю?! Чего бы мне позориться, наглый ты мальчишка? Захочу и женюсь на девице и будет у меня сыновей, сколько захочу. И ничего ты и твоя мать, гарпия, не сделаете!
<b>Филипп II:</b> - Аттал теперь моя родня, как и ты.
<b>Александр:</b> - Тогда выбирай родню тщательнее. Не думай, что я буду сидеть и смотреть, как ты позоришь себя!
<b>Филипп II:</b> - Позорю?
<b>Аттал:</b> - Ты оскорбляешь меня!
<b>Александр:</b> - Я оскорбляю тебя, того, кто недостоин лизать землю, по которой ступает моя мать! Ты - пёс, усомнившийся в своей царице!
<b>Филипп II:</b> - Позорю?! Чего бы мне позориться, наглый ты мальчишка? Захочу и женюсь на девице и будет у меня сыновей, сколько захочу. И ничего ты и твоя мать, гарпия, не сделаете!

— Посмотри на себя. Разве он [Филипп] был такой? Он был жесток, ты – утончён. Он был воин, но ты – царь! Он не мог справиться с собой, а ты будешь править миром!... <...> Нет, Александр, Зевс – вот твой отец. Так соответствуй!… <...> Я растила тебя в своей вере, Александр, и, клянусь Зевсом и Дионисом, ты вырос превосходным царём!
— Будь проклята твоя колдовская душа!
— У нас они похожи, Александр.

- Посмотри на себя. Разве он [Филипп] был такой? Он был жесток, ты – утончён. Он был воин, но ты – царь! Он не мог справиться с собой, а ты будешь править миром!... <...> Нет, Александр, Зевс – вот твой отец. Так соответствуй!… <...> Я растила тебя в своей вере, Александр, и, клянусь Зевсом и Дионисом, ты вырос превосходным царём!
- Будь проклята твоя колдовская душа! 
- У нас они похожи, Александр.

Вы все! Чтите свою Родину и своих отцов! … Мы с вами не рабы! Мы – свободные люди Македонии! Кто-то из вас, а возможно, и я, не увидит, как сегодня солнце спустится за эти горы. Но я скажу вам то, что с незапамятных времён известно любому воину, — страх нужно преодолеть! И тогда, обещаю, вы победите смерть! И когда-нибудь вы сможете сказать: я сражался в этот день у Гавгамел!... За свободу! И во славу Греции! Зевс нам поможет!

— Моё бедное дитя. Ты словно Ахиллес, приговоренный к величию... Возьми все мои силы. Ты никогда не должен путать свои чувства с твоим долгом, Александр. Царь должен делать все для своего народа. Этим летом тебе будет уже девятнадцать, а девочки говорят, что ты больше интересуешься не ими, а Гефестионом. Я понимаю, это естественно для юноши. Но уйдя в поход в Азию без законного наследника, ты рискуешь всем.
— Гефестион любит меня. Таким, каков я есть, а не из-за трона.

— Ты всё ещё задираешь голову. Как мне нравится.
— Не исправлюсь никак.
— И не нужно, меня восхищают все твои привычки, Александр. Твои глаза удивительны. Я говорю, как смущенный глупый мальчишка. Мне не нужен никто другой, я боюсь тебя потерять, клянусь Афродитой. И я ужасно ревную тебя к тому миру, который ты мечтаешь завоевать, Александр.