— Я люблю Вас.
— За что?
— Любовь не задает вопросов.
Моя любовь всё делается страстнее и себялюбивее, а его всё гаснет и гаснет, и вот отчего мы расходимся, – продолжала она думать. – И помочь этому нельзя. У меня всё в нём одном, и я требую, чтоб он весь больше и больше отдавался мне. А он всё больше и больше хочет уйти от меня. Мы именно шли навстречу до связи, а потом неудержимо расходимся в разные стороны. И изменить этого нельзя.
Я чувствую, что лечу головой вниз в какую-то пропасть, но я не должна спасаться. И не могу.
— Если я вам небезразлична, верните мне спокойствие.
— Спокойствие я не могу вам дать. Лишь возможность отчаяния. Или величайшего счастья.
Если сколько голов, столько умов, то и сколько сердец, столько родов любви.
... все мы созданы затем, чтобы мучаться, и что мы все знаем это и все придумываем средства, как бы обмануть себя. А когда видишь правду, что же делать?
Он думал, что он меня знает. А он знает меня так же мало, как кто бы то ни было на свете знает меня. Я сама не знаю. Я знаю свои аппетиты, как говорят французы.
Зачем эти церкви, этот звон и эта ложь? Только для того, чтобы скрыть, что мы все ненавидим друг друга.
Я всегда думаю, что мужчины не понимают того, что благородно и неблагородно, но всегда говорят об этом.