Иногда мы раним других, и неосознанно. Но нам слишком больно это признавать, вот мы и прячемся, бегаем от вины. Боимся ранить ещё больше.
Те, кто ищет правды, должны отказаться от общества других.
Правосудие никогда не свершится, если расследование возглавляет виновный.
Антонио:
Если бы хоть один из его карманов мог заговорить, то обвинил бы его во лжи.
Себастьян:
Еще бы. Если только это не фальшивый карман.
Антонио:
Он своей болтовней способен творить чудеса.
Себастьян:
Поднимать из праха дома и крепостные стены.
Антонио:
Какое еще несбыточное дело окажется для него легче легкого?
Себастьян:
Наверно, он положит этот остров себе в карман и отвезет сыну в подарок вместо яблока.
Антонио:
А зернышки посеет в море, и из них вырастет целая куча островов.
Мы — не более, чем физическое воплощение наших неврозов.
— Антонио! Как ты можешь спать?!
— Я не сплю. Я вижу сны, но не сплю.
— Может, завтра в кино сходим? — попытался обнять он ее в постели алкогольным дыханием.
— Может, сразу на кладбище?
— В смысле?
— В кино, в кафе, в гости, всегда нужен еще кто-то, третий. Знаешь, почему? Потому что ты боишься, что вдвоем мы сдохнем, сдохнем от скуки, — отложила она журнал и посмотрела прямо в пьяные глаза.
— Давай заведем кота или другое домашнее животное.
— Меня заведи сначала, потом котов. Люби меня такой, какая я есть.
— А когда тебя нет?
— Аналогично: люби такой, какой меня нет.
— Ты же сама говорила, что я всегда буду твоей второй половинкой.
— С годами я поняла, что половины мало, мне нужно все.
Он не хочет ничего видеть; понимаете, ничего. Ни ее страха, ни ее болезни, ни ее одиночества.
В нужде и чёрт священный текст приводит.
Я мир считаю чем он есть, Грациано:
Мир — сцена, где у всякого есть роль.
Моя — грустна.
- 1
- 2