— Да, вид у вас невеселый.
— Да.
— Устали?
— Пожалуй.
— От чего?
— Спутник докучный.
— Ваш оруженосец?
— Да нет...
— А кто?
— Я сам.
— Вера — это такая мука. Все равно, что любить того, кто скрыт во мраке и не являет лицо, как не кричи. Но сейчас, рядом с вами, всё это кажется мне таким нестоящим. Это всё вдруг стало неважно.
— Вот вы и повеселели.
— Я запомню этот миг. Этот покой... Землянику, чашу молока. Ваши лица в вечернем свете. Спящего Микаэля, Иова с лютней. Я постараюсь запомнить нашу беседу. Я буду нести это воспоминание так бережно, будто в моих руках чаша, наполненная парным молоком. Для меня это будет знаменем и источником радости.
— У человека много тревог.
— И лучше, чтобы он был не один.
==============================
— Вечно мы горюем и суетимся.
— Вдвоём всё легче.
— Ты сожалеешь о путешествии?
— Нет, я ни о чем не сожалею. Просто устал.
Почему так трудно постичь Бога с помощью наших чувств? Почему Он скрывается в облаках полу-надежд и невиданных чудес? Как нам быть верующими, когда мы далеки от веры? Что будет с теми кто уверует, или не сможет? Что будет с теми кто не захочет или не сможет уверовать? Почему я не могу убить Бога в себе? Почему Он живет во мне в унизительном состоянии вопреки моему желанию изгнать Его из сердца? Почему от Него — имитации реальности я не могу избавиться, несмотря на всё?
Мы создаем образ собственного страха, и этот образ называем Богом.
