... поверь мне, горестно и мучительно видеть любовь, которой из-за тебя суждено остаться безответной.
— Ты помнишь, что я сказала тебе?
— Ты сказала, что свяжешь свою судьбу с моей, отказавшись от бессмертия своего народа.
— И я не передумала. Я скорее разделю смертную жизнь с тобой, чем проживу все эпохи мира в одиночестве.
Тот, кто не может отказаться от сокровища, будучи в нужде, находится в оковах.
(Несвободен тот, кто не может расстаться с сокровищем в час нужды.)
(Кто не умеет в час нужды расстаться со своими сокровищами, тот несвободен.)
— Умеешь обращаться с мечом...
— Наши женщины давно усвоили: если не владеешь мечом, то погибнешь от него. Я не боюсь ни смерти, ни боли.
— А чего ты боишься, госпожа?
— Клетки. Сидеть за решеткой пока привычка и старость не заставят смириться, и пока все мечты о подвиге не станут пустыми воспоминаниями.
— Ты дочь королей. Воительница Рохана. Не верю, что тебя ждёт такая судьба.
Увидеть в руинах то, что всегда считал могущественным и непобедимым, – само по себе тяжелое наказание.
Возможно, наступит день, когда мужество оставит род людей, и мы предадим друзей, и разорвем все узы дружбы, но только не Сегодня. Может быть, придет час волков, когда треснут щиты и настанет закат эпохи людей, но только не Сегодня… Сегодня мы сразимся! За все, что вы любите на этой славной земле. Зову Вас на бой, Люди Запада!
– В чём, в чём, а в этом ты ничуть не изменился, дорогой Гэндальф, – заметил Арагорн. – Как всегда, говоришь сплошными загадками!
– Загадками? – переспросил Гэндальф. – Да нет, нет, что ты. Я просто разговариваю сам с собой. Так поступали когда-то древние: обращались к самому мудрому в собрании, минуя остальных.
— <...> Будь осторожен!
— А когда я был неосторожен за эти долгие годы? — горько спросил Арагорн.
— Да, пожалуй, не был. Тем обиднее оступиться в конце пути.
– Но я не служанка, я – из рода Эорла. Я умею сидеть в седле, владею мечом и не боюсь ни боли, ни смерти.
– Чего же ты боишься, госпожа?
– Неволи, – бросила она. – Я боюсь просидеть всю жизнь под замком, боюсь дождаться дня, когда усталость и годы примирят меня с тюрьмой, когда надежда совершить великое исчезнет, забудется и перестанет волновать сердце.
Он не ведает, навстречу какой судьбе едет, но, если бы и ведал, назад не повернул бы.