— Поверь, единственное, чего я хочу — это мир.
— Весь? — выскочило у Берена.
— Ты хочешь этого? Хочешь умереть здесь — нагим, в крови, в муках?
— Эла, — Берен попробовал усмехнуться. — Я родился нагим, в крови и в муках. Чем ты думаешь меня удивить?
— Пусть мужество не покинет нас, — тихо сказал Финрод. — И надежда наша исполнится.
— И мы узнаем прощение, — промолвил Лауральдо.
— И судьба обернется милостью, — добавил Нэндил.
— И мы снова встретимся с теми, кто нас ждет, — Кальмегил укрывал лембас ладонью так заботливо, словно кусочек хлеба был живым существом.
— И останемся верны, — опустил ресницы Менельдур.
— Даже когда... если все будет совсем плохо, — голос Айменела слегка дрогнул, как показалось Берену.
— Будем помнить наши песни, — прошептал Вилварин.
— И наши клятвы, — сурово сказал Лоссар.
— И будем тверды на своем пути — во имя всего, что нам дорого, — вскинул голову Эллуин.
— И сохраним в сердце любовь, — в свете костра волосы Аэглоса отливали алым.
— И постигнем самую последнюю из истин, — выдохнул в темноту Эдрахил.
— И она сделает нас свободными, — закончил Берен.
— Если я должен отречься от тебя, чтобы спасти — я это сделаю. Пусть ты будешь меня презирать, пусть ты проклянешь мое имя — но ты будешь жить. Ты же подарил мне жизнь — как я могу рассчитаться за нее смертью? Ты протянул мне нить надежды — пусть и тонкую. Как же я могу повести тебя на гибель? Нет, король Ном, беорингам ведома благодарность.
— Вот как? — теперь Финрод тоже шептал. — Тогда почему ты отказываешь мне в моей надежде? Почему предлагаешь то, на что согласится только трус — жизнь? Чем ты соблазняешь меня, лицемер? Тем, что сам презрел, согласившись на условие Тингола?
— Ты знаешь, что без нее я не смогу жить.
— А я не смогу жить, зная, что все клинки и крепости этого мира не спасут меня и мой народ от Рока Нолдор. Или ты мнишь себя единственным любящим на этом свете? Тебе ведомо, кого покинули мы — там, на самом дальнем и прекрасном из берегов? Кого покинул я? Ты знаешь, как страшно это звучит в устах Владыки Судеб: никогда? Поистине, я рад, что мой верный вассал так заботится обо мне: его кровью я куплю себе еще несколько тысяч лет, полных тоски — пока моя плоть не сгорит дотла в огне моей души!
— Это моя война, эльдар, — сказал он хрипло. — Нельзя эльфийскому королю рисковать собой ради эдайн.
— Может быть, эльфийский король сам решит, что ему делать? — ледяным голосом спросил Финрод.
Берен понял, что сдерзил, но назад осаживать уже не собирался. Уж лучше оскорбить короля, чем послужить причиной его гибели.
— Не надо вам следовать за мной, эльдар.
— Ты погибнешь без нас, — сказал Финрод.
— Вы погибнете со мной.
— А если я на чем-то... горячем попадусь?
Берен прикрыл веки, словно вспоминая. Воспоминания были нелегкими: губы князя сжались, от крыльев носа к углам рта порезались морщины.
— Первое, — сказал он, помедлив. — Умри. Думай о себе так, словно ты уже мертвый. Прямо сегодня и начинай. Тогда не будет страха, не будет стремления сохранить жизнь. Ибо все мы от рождения обречены смерти, а день ее прихода ничего не значит.
Второе: ненавидь. Пусть живет в тебе только ненависть, потому что ее дух силен, а плоть слаба. Помни: единственный способ отомстить — это удержать свою тайну.
Третье: молчи. Игры с палачами — опасное дело, не для тебя они. Уста и душу замкни накрепко. Позволишь вырваться одному слову — вытянут и все остальное. И — никому из них не верь. Будут обещать жизнь, сулить награду, знай — все ложь.
Кто вышел из горнила таким же, каким вошел в него? И желает ли руда огня, который сделает ее металлом?
Смерти не бойтесь: от нее никто единожды не убежал и дважды не потерпел.
— Но мне и впрямь жаль, что я не захватил того эля, что мои парни купили у халадин. Разве плохо было бы?
— Было бы хорошо — но если бы у тебя был эль, ты пожелал бы, чтоб это было вино, а если бы это было вино, ты пожелал бы, чтоб нас было больше, чтоб здесь были твои друзья и мои эльфы, и этот мальчик, Руско, а когда здесь собрались бы все, кого ты хочешь видеть, ты пожалел бы, что нет второго оленя.
— Так ты, Менельдур, полагаешь, что человек или эльф способен летать как птица? — спросил Берен.
— О, нет. Это было бы невозможно, да и просто глупо. Я думаю, что человек или эльф должны летать как человек или эльф.
— Это как? — заломил бровь Берен. — Я, к примеру, один раз летал как человек. Это было недолго и под конец больно, а если бы не сугроб внизу, я бы вообще вам об этом не рассказывал.
Отвоевывать землю без толку, если Моргот завоюет души.
— Я уже не мальчик, чтобы гордиться питейными победами.
— Ха! Прежде чем гордиться, победу нужно одержать!