— Что там с сосисками, Чарли?
— Пять минут, Турецкий.
— Пять минут назад ты сказал, что будут готовы через две минуты.
Но если бы ты знала, о чём я думаю, ты бы понимала, что означало молчание на самом деле.
Это напоминает о том, что порой, когда ты очень вдохновлён какой-то девушкой, и видишь людей, держащихся за руки, их сплетённые пальцы, то чувствуешь огромную радость за них. А в другое время ты видишь ту же пару, но они не вызывают ничего, кроме раздражения. И всё, чего тебе хочется — это всегда чувствовать за них радость, потому что это означает, что ты тоже счастлив.
Прости, что давно не писал, просто я изо всех сил пытался не быть лузером.
— Меня зовут Чарли.
— Я знаю.
— Определили это по форме моего черепа?
— Это написано на вашей форме.
Я лишь надеюсь, что не забуду сказать своим детям, что они такие же счастливые, каким я выгляжу на своих старых снимках. И надеюсь, что они поверят мне.
Некоторые думают — «так не бывает». Потом будут всякие байки. Но это — момент нашей жизни. И в эту секунду, клянусь, мы бесконечны.
— Ух, ну и козёл этот Джоффри.
— Ох, ты и не представляешь. Подожди, он ещё...
— Эй, эй-эй-эй-эй! Спойлеры! Я ещё не все книги прочитал.
— Ты собираешься читать книги?
— Да, Дин. Мне нравится читать книги. Знаешь, такие, без картинок.
— Что случилось? На тебя напали бандиты?
— Нет, Чарльз, это сделал ты вчера. Ты был пьян и зол.
— Ясно. А я уж начал беспокоиться.
— Чарли, я знаю, что ты знаешь, что мне нравится Крэйг. Но я хочу забыть об этом на минутку, можно?
— Можно.
— Я хочу, чтобы в первый раз ты поцеловался с человеком, который тебя любит.