Вселенная расширяется – каждая частичка удаляется от другой, швыряя нас в темное и полное одиночества пространство, отрывая нас: ребенка от матери, друга – от друга, направляя каждого по собственной тропе к единственной цели – смерти в одиночестве.
Любовь – противовес этому ужасу, любовь – акт единения и сохранения. Как люди во время шторма держатся за руки, чтобы их не оторвало друг от друга и не смыло в море, так и соединение наших тел стало звеном в цепи, удерживающей нас от движения в пустоту.
Разве ты не видишь, что я уже привязан?! — закричал я, но, заметив, что из-за соседних столиков на нас смотрят, понизил задрожавший от гнева голос. — Я — личность, человек, мужчина, я не могу ограничивать себя книгами, кассетами и электронными лабиринтами. Вот ты сказала: «Посмотри на других женщин». А как, если я не знаю никаких других женщин? Все вокруг кричит о тебе. Я смотрю на страницу в книге и вижу на ней твое лицо — не размытое пятно из далекого прошлого, а настоящее, живое лицо. Я прикасаюсь к нему, и оно исчезает... Тогда мне хочется разорвать книгу в клочья и вышвырнуть в окно!
Чем больше я знаю, тем больше вижу такого, о существовании чего даже не подозревал.
Из дурака в Гении
Нельзя построить новый дом на месте старого, не разрушив его...
— Я понимаю.
— Ничего ты не понимаешь, потому что происходит это не с тобой. Понять могу только я сам. Ты тут ни при чем.
Вот так. Все было прекрасно, пока они могли смеяться надо мной и чувствовать себя умниками за мой счет, но теперь они оказались ниже кретина, над которым вдоволь поиздевались в свое время. Удивительным ростом своих способностей я заставил их «я» сильно уменьшиться в размерах и вытащил на свет божий все их недостатки. Я предал их, и за это они возненавидели меня.
– Ты рехнулась, – сказал я.
– Ну, конечно! – Фэй присела в реверансе. – Я все ждала, когда ты заметишь это.
Что гонит меня из дома и заставляет в одиночестве бродить по городу? Это не легкая прогулка летним вечером, а вечная спешка, чтобы попасть... куда? Я шагаю по бульварам, заглядываю в подворотни, в освещенные окна, ищу, с кем бы поговорить, и боюсь этого. По одной улице, по другой, сквозь бесконечный их лабиринт, всюду натыкаясь на слепящие неоновые прутья клетки, в которую превратился город.
…эмоциональные проблемы не могут быть решены так же, как интеллектуальные.