— Если ангелы могли упасть с небес, можем и мы. Дьявол ждет нас всех.
— Надо бороться с дьяволом.
— Ты пришел рассказать нам о пауках?
— Она [Катарина Сфорца] в сговоре против нас.
— С кем?
— Со всеми знатными семьями Рима.
— Значит, пора действовать: оторвать эти шелковые нити от источника, от великой арахны. И преподать ей урок страшной, элегантной мести.
— Месть может быть элегантной?
— Да. И красноречивой.
— Вы плачете на свадьбах? У меня вот всегда глаза на мокром месте.
— На своей, возможно, заплачу.
— Он так похож на вас...
— По-вашему, мы не знаем!? Он — это я! Тот же огонь, та же ярость, энергия, безжалостные амбиции. Я смотрю на него и вижу себя! Как я могу его полюбить!?
— Ты не любишь себя, отец? Мы должны ненавидеть друг друга?... Отец, прошу, открой мне свое сердце.
— Все, что я мог дать семье — я возложил на алтарь властолюбия и амбиций. Храм, построенный на гнилом фундаменте. Думаешь, я позволю тебе идти тем же путем? Я не могу...
— Я не могу показать вас людям в таком виде.
— Какая вам разница?
— Я укротил легенду — тигрицу Форли. Надо одеть вас соответственно.
У тебя есть мать, Бриконье? Тогда ты знаешь, за что умрёшь!
Невозможно быть всего лишь человеком и подняться над заурядностью.
Я убивал, я породил сына, я был влюблен и все это время я боялся. Но тот, кто не ведает этого страха, не ведает и доблести.
— Значит, Господь за это отомстит?
— Конечно, с нашей помощью!
— Убьете правду? Он был свидетелем при осаде Форли. Он видел, что ваш брат бежал как трус.
— Зачем вы его спасли?
— Это дело чести. Я дерусь с мужчинами, не с мальчиками.
— Он твой брат, но ты не плачешь? Ты спокоен!
— Я оплакал его уже давно. День за днем, я смотрел на него и плакал. Сам знаешь, ты был рядом, но ты всегда все ему прощал.