Дайхиро – цитаты персонажа

Воистину прав был Учитель, говоря, что любая привязанность – суть источник страданий. Вот я привязан к этой презренной веревке, так дай же мне Будда сил отвязаться от нее поскорее!

– Не бывает невкусной птицы, бывают неумелые повара, – распинался тануки. – Дай мне три часа, и увидишь: я приготовлю ее так, что ты забудешь собственное имя, Мия-сан.

– А как же аскеза? Ты же монах.
– Будда проповедовал срединный путь, а значит, и умеренность в аскезе. Клянусь своим хвостом, я и так предавался ей почти три часа! Так что собираюсь воздать хвалу его учению посредством этой птицы.

– Человек. Живой, – объявил он, обнюхав находку. И тут же поправился, – Пока живой, к утру подохнет.

– Ми-я. Красивое имя. Что оно означает?
– «Тихая, как храм». А на древнем хакинабу – «строптивая, непокорная».
– В тихом храме водятся екаи, – мужчина покосился на тануки, который все еще дулся в углу, распушив усы и хвост.

Пусти меня, бестолочь. Что же ты не спишь-то, когда все нормальные люди давно дрыхнут, похотливый козел, чтобы у тебя отросток отсох и отвалился, – неестественным фальцетом, переходящим в приятный мужской тенор, выдала несчастная жертва. – А не отсохнет сам, так я помогу. Клянусь Буддой, прямо сейчас и оторву, если не отпустишь немедленно.

Дайхиро сердито спрятал ладони в рукава.
– Пас. Снова пас. Ну что за безобразие! Почему опять «пас»? – вопросил он, потрясая лапками в негодовании. – Уверен, ты жульничаешь, хитрый самханский жук!
– Жульничаю в го? Разве это возможно?
– Вот и я думал, что нет, – тануки оживился. – Давай меняться: я тебе новое кимоно, а ты расскажешь, как это делаешь!
Джин сверкнул белозубой улыбкой:
– А кимоно в соседней деревне сопрешь?
– Позаимствую, – поправил его тануки. – И не в соседней. Где живу – не гажу.

Дайхиро дернул ее за рукав:
– Слушай, Мия-сан, может, и правда, выслушаем его? Раз уж тратили время, лечили, выхаживали.

– Я тоже истории сочинять люблю, – буркнул тануки. – Только попроще. Про распутную вдову и тануки, например. Кстати, я ее даже не сочинял почти. Так, приукрасил слегка…

– Я… не могу. Но я дам ей деньги и свое покровительство. В Самхане мое слово немало весит. Мия сможет сама выбрать свою судьбу.
Дайхиро плюнул в сердцах:
– Ты то ли подлец, то ли дурак, Джин Хо.

– А что Дайхиро? Что Дайхиро-то! – фыркнул оборотень. – Я единственный в этом храме, кто с головой дружит, между прочим. И голова мне подсказывает, что как хотите, а падаль во дворе хорошо бы прибрать. Хоть в ближайшее ущелье оттащить. Так что пойду, займусь.

– Уфф, ну вроде избавился, – самодовольно объявил он. – Не зверье – так екаи съедят. И поделом. Не люблю бандитов. Сам бы их съел, но не питаюсь человечиной. Я все-таки последователь Будды.

– Но… – она перевела взгляд на Джина. Тот подмигнул:
– Зуб даю – у него там женщина.
– Но-но! – возмутился тануки. – Так и без зубов можно остаться, рыжий.

– Чего ты мне обещал оторвать, екай? – Акио лениво качнул подвешенного за ноги пленника.
– Похотливый отросток, – услужливо напомнил тануки. – Но я еще надеюсь, что он сам у тебя отсохнет. Если в мире действительно существует высшая справедливость и действует закон кармы, а я верю в карму, потому что Будда был умным человеком и не стал бы врать в таком важном деле… Так вот, если все это существует, у тебя непременно что-нибудь отсохнет и отвалится.

– Екай, который рассуждает о законе кармы? Тебя в столице можно за деньги показывать.
– За деньги я и сплясать могу, – оживился тануки. – Чур, мне – восемьдесят процентов. Остальные двадцать, так и быть, уступлю. Пользуйся, пока я щедрый.

– О, пресветлая Аматэрасу и духи гор! – взмолился оборотень. – Клянусь, что буду кушать мясо не чаще одного раза в день и любить не больше одной… то есть двух женщин в неделю, только дайте мне унести отсюда свой хвост!