Двадцать первый век на дворе! Никаких нежностей, иначе припишут к гомикам. Не осталось просто дружеской симпатии даже между парнями: моментально начинают рядить в одежду гомосексуалистов.
Засыпай скорей, братишка, засыпай… а не то глаза зашью!
Если с самого начала не оправдываешь ожиданий, никто не станет возлагать на тебя повышенные надежды, значит в дальнейшем никого не разочаруешь.
Каждый из нас лишь может попытаться донести свою мудрость до других, однако как они ей распорядятся, мы уже не в силах контролировать. Иногда мудрость уходит в землю. Увы, всё в этой жизни зациклено на повторение, никто не смотрит под ноги, лишь когда наступают на грабли, начинают оглядываться и вспоминать советы старшего поколения. Человеческая глупость и гордость? Может быть. Не знаю. Родители, особенно те, кто нёс на своих плечах тяготы жизни, лелеют мечту, что их дети, видя перед собой пример, многому научатся. Однако, к великому сожалению, молодёжь редко выносит уроки: они хотят большего, лучшего и самое главное — как можно быстрее. В них нет терпения, поэтому первый же крах мечты оборачивается для них настоящим потрясением, уродующим психику и убивающим жажду жизни. Как и лёгкое обретение желаемого. Не зря же запрещено помогать бабочке выбираться из кокона, но если природа умеет соблюдать золотую середину, то люди этим не могут похвастаться.
Дыхание остановилось.
Сердце начало биться через раз.
Перед глазами появилась красная пелена.
Необычная, но все равно уютная квартира мамы моментально превратила в пещеру, в которой ощущалось присутствие дракона. Злой хохот отца прокатился в моем сознании.
Сумка соскользнула с плеча и с глухим стуком упала на пол.
Банк… грабители…
«Кстати, — вспомнил я свои слова, сказанные не так давно маме, — завтра сходи в банк, я послал тебе деньги, плюс небольшой подарок».
Я УБИЛ СВОЮ МАМУ!
Можно миллион раз говорить, что я не виноват и не мог знать, что произойдет это событие. Но это не изменит того факта, что именно я сделал все возможное, чтобы Лилиен оказалась в банке. Это я, отправив деньги и настояв, чтобы она как можно скорее получила их, крутанул мир матери. Я, словно игрок в рулетку, сделал ставку, но выпали другие числа. Другого цвета.
Снова я стал причиной неприятностей мамы. Никто-нибудь, а опять я. Вечная-проблема-Дэймон!
«Как я тебя ненавижу, выродок! — вспомнились мне ядовитые слова Джузеппе. — Если бы ты подох… мне бы не пришлось тащить этот груз по жизни!»
Может быть, отец был прав? Раньше я винил Джузеппе, но сейчас его уже нет среди живых, а проблемы у мамы периодически появляются. Из-за меня…
Можно утверждать, что от проблем никто не застрахован, но почему-то именно я, тогда еще маленькая клетка, ухватился за матку, борясь за свою жизнь, тем самым потянув за собой ужасную цепную реакцию… Некоторые неприятности имею тело. Лицо. Имя.
— Можешь ее выбросить? — поинтересовался я, кивнув на грязную куртку. Сейчас мне некогда было с нею возиться. — Пожалуйста.
— Нет, — несколько угрюмо сказала Ловитт. — Оставлю ее себе как чучело, трофей. Прибью к стене и, смотря на нее, буду испытывать гордость охотника. Ведь у кого еще есть куртка-шкурка самого Дэймона Сальваторе?
Сделав шаг вперед и наклонившись, я, практически касаясь своим кончиком носа ее, проговорил, смотря ей в глаза:
— Шутить со мной опасно. Смотри как бы твоя шкурка не стала моим настенным трофеем.
Мы живем в мире, который состоит из последствий. Пора это признать, а не повторять: «Возможно, все было бы иначе»...
По мне, так всё в этой жизни упирается в пресловутое «может быть». Универсальный ответ вообще на всё.
Что ни говори, а все мы гораздо больше любим и ценим то, за что нам пришлось бороться, чем то, что досталось нам случайно.
Сейчас со всех сторон: в каждом журнале, газете или страницы в социальной сети призывают заняться психологическим саморазвитием, однако это равносильно усадить человека за штурвалом неисправного самолёта и затянуть в вертикальное пикирование — как бы по инструкции старательно не дёргал за рычаги, сломанный агрегат не в состоянии прекратить падение. Сначала требуется техническое обслуживание квалифицированными специалистами, а после уже можно приступать к практике. Но отчего-то в умах большинства курсирует идея, будто книга способна сломить внутренние барьеры и заменить искусство выуживания подавленных эмоций, которому годами учатся психоаналитики. Конечно, некоторым и правда удаётся добраться до глубинных мотивов, страхов, но зачастую становятся их жертвами, бессильные отразить атаки. В лучшем случае в итоге топорного избавления от иллюзий, попытке выбраться из ямы заблуждений получают нервозность, прогрессирующее навязчивое состояние, а в худшем, окончательно отчаявшись, отваживаются на суицид.
Нет ничего хуже, чем видеть, что дорогому тебе человеку плохо, а ты ничего не можешь сделать. Бессилие убивает, отрывая кусок за куском от твоего сердца и души. Ты хотел бы перевернуть горы, переплыть океаны лишь бы помочь, но порой даже героические подвиги не способны подарить освобождение, изменить ход личной истории, вычеркнуть непонравившиеся главы из семейной летописи. Остаёшься сам с собой, растерянно покусывая губы или нервно заламывая пальцы, мучительно осознавая (и по-детски отказываясь смиряться), что ты не Бог. И многие вещи тебе неподвластны.
Отрекаются не только от людей, событий, вещей, но и непосредственных эмоций, чтобы забраться во внутреннюю крепость, поднять мост и никогда больше не пускать к себе других. Защититься по средствам изоляции. Уберечься за счёт превращения себя в биоробота, добровольно раздавливая природные потребности. Это — духовное фехтование. Вот только атакующий и оппонент ты сам.
Стоит под давлением выполнить чей-то приказ, как напор непременно усилится и щелчки для исполнения команд начнут звучать всё чаще. Прогибаясь под кого-то, ты автоматически низводишь себя до статуса ничтожного раба.