Где не будет лучше, там будет хуже, а от худа до добра опять не далеко.
Ты слишком трепещешь перед мнением света. Всем своим прежним надеждам и мечтам ты изменил ради одной — стать неуязвимым для его булавочных уколов. Разве не видела я, как все твои благородные стремления гибли одно за другим и новая все побеждающая страсть, страсть к наживе, мало-помалу завладела тобой целиком!
Увези меня с собой. С этой фабрики, из этого города, из этой жизни. Забери меня в какое-нибудь утиное местечко.
Я была счастлива, поистине счастлива, насколько это возможно на этом свете, то есть недолго.
— Ничего не выйдет.
— Ты же сказал что выздоровел.
— Выздоровел. Но не для тебя.
Пьяных солдат я видала, а вот вооруженных монахинь еще приходилось.
Мари, переодетая в монахиню, вступилась за девушку с которой грубо обращался пьяный солдат.
Такая молодая, а уже вдова из-за гольфа.
— Человек — это...
— Жестокое чудовище. Знаю. И слепое. Слепое к красоте, слепое к переживаниям.
— Где второй пассажир?
— Это я.
— А второй билет для кого?
— Для меня. Я всегда беру два билета. Мои места 24А и 24Б — терпеть не могу нудных, плаксивых и вонючих соседей.