Эх, Алёша, жену не за покорность любят.
— Глаза… Мне нужны его глаза…
— Ты хочешь вырвать у него глаза?
— Я хочу в них посмотреть…
— В чем сила, брат?
— Во сне сила. И у того ее больше, кто спит крепче.
— Только знаешь, Добрынь, мне бы это... ну... в общем, девица считает, что я не смогу стать героем.
— А ты значит, сможешь?
— Ну да. Ты покажешь мне парочку ваших богатырских приёмчиков, а слова богатырские я уже знаю. Вот смотри: «Не бывать тебе, враг, на Руси-матушке, не жечь и не палить городов русских». Или вот ещё: «Не хвались, супостат, своей силой тёмною, а не то...»
— Ты что, больной?
— Вот, давай-ка, на рынок за картошкой сходи.
— Настасья! Меня ж товарищи засмеют, богатырь — и за картошкой.
Не советовал бы из этой лужицы пить. Козлёночком, может, и не станешь, а вот ослом с дизентерией — запросто!
— Не понял. Это чего большое такое всё стало? Ты чем меня опоила, ведьма?!
— О, всего-лишь небольшое средство для уменьшения... как это по-русски?... богатырского достоинства.
— Похоже, настало время для тактического отступления.
— Э нет, никуда ты не побежишь!
— А ну-ка!... Эх, нет. Больно крепкий.
— Головой попробуй.
— Да головой больно...
— Я имел в виду не бить, а подумать.
— Гляди, чего нашёл!
— На молоток похоже...
— Да нет, это ж серьга. Ну, в ушах носить.
— Молоток в ушах носить... Одно слово — басурмане!
— Ну-ка, отведай силушки богатырской! /Разбивает бутыль/
— Фу, это ж духи! Вонища теперь будет...
— Пусть лучше духи. Тугарин ведь не моется. Знаешь, как от него несёт?
— От нас прям не несёт!
— Так от нас хоть русским духом! И сидит тут Тугарин подольше, чем мы.
— Выбираться надо, Алёша.
— Погоди. Что ж мы, Тугарина тут оставим, что ли? Не по-людски это.
— Правду говоришь. Он тоже тварь Божья. Хотя, конечно, та ещё тварь.
— Ух ты! Настоящая царевна! А какого роду-племени будешь?
— Ты, свет очей моих, не из милиции случайно? Может, тебе ещё и грамоты пограничные показать? А может, ты меня обыскать хочешь?
— Лучше не надо...
- 1
- 2