— Тауб и 31...
— 31?
— Увы, прости, думал, тебя и так, и так можно...
— Эксперимент проводили на крысах.
— Революционный подход. Жуткий успех!
— У крыс.
— У них четыре ноги. Прикинь, как быстро оно сработает на одной?!
— Золотистый стафилококк?
— Стафило?... Господи помилуй!
— Ты не надевал перчатки, когда прикасался к нему.
— [Хаус отодвигается от Формана] Да я уверен, с тобой все будет хорошо! Значит, вы делаете лабораторный анализ образца, ты рыцаря под карантин, антибиотики внутривенно, ты... ко мне не подходи.
— Почему вы терпите такое обращение?
— Лакеи тоже нужны.
— А мы так и будем в бирюльки играть?
— О боже, надеюсь, это эвфемизм!
— А может, печень?
— А может, палец на левой ноге? Простите. Думал, мы называем любые части тела, никак не связанные с диагнозом.
Не знаю, как вы себе это объяснили, но факт остаётся фактом: вы уволили меня, чтобы вынудить заниматься по жизни тем, чем я хочу. И, может быть, это самый бескорыстный поступок, который для меня кто-то сделал. А ведь я вам, по сути, никто.