Понимаете, барышня, очень легко быть храбрым, когда сидишь в таверне за кружкой эля. Куда труднее приходится, ежели торчишь на карачках в мерзлом поле, а мушкетные пули свистят у тебя над головой и колючий вереск царапает задницу. Но еще труднее стоять лицом к лицу с твоим врагом, когда кровь твоя льется тебе на ноги.
Глава 13
— Нет, барышня, вы ошибаетесь, позвольте вам сказать. Воображение — вещь хорошая, но видеть как человека хлещут по голой спине, — это совсем другое. Скверная штука, рассчитанная на то, чтобы сломить человека, да часто оно так и бывает.
— Но не Джейми.
— Вы и в самом деле видели это?
— О да! и скажу я вам, барышня, видеть, как мужчин порют плетьми — зрелище не из приятных. Мне, к счастью, не довелось испытать такое самому, но думаю, что ожидать своей очереди тоже не сладко. Наблюдать, как хлещут плетьми кого-то, в ожидании того же для себя... не приведи боже!
Храбрость в сражении не является чем-то выдающимся для шотландца, вы это знаете, но победить страх, когда ты в спокойном, обычном состоянии — редкое свойство.
— Никогда не слышал, чтобы женщина так ругалась.
— Твоему мужу нужно поколотить тебя, женщина.
— Святой Павел сказал: «Женщине следует...»
— Тогда сами его перевязывайте! Или доверьте это Святому Павлу!
— Вы хорошо знаете капитана? — неожиданно спросил он.
— Хуже, чем вы, — ответила я. — Я видела его до этого всего один раз, да и то случайно. мы не пришлись друг другу по вкусу.
К моему удивлению, суровое лицо Дугала смягчилось.
— Не могу сказать, что и мне он сильно по душе, — сказал он.
Побарабанил пальцами о край каменной ограды водоема, о чем-то размышляя, и повернулся ко мне.
— А кое-кто о нем весьма высокого мнения. Дескать, храбрый солдат и прекрасный воин.
Я подняла брови.
— Поскольку я не генерал английской армии, на меня эти качества не производят впечатления.
— Вы знали, что это сделал Рэндолл. Джейми вам об этом рассказывал?
— Немного.
— Значит, он хорошо к вам относится, — раздумчиво проговорил Дугал. — Обычно он никому об этом не говорит.
— Даже представить себе не могу, почему бы это? — съязвила я.
Речь о жесткой двойной порке сотнями ударов плетью.
Воображение — вещь хорошая, но видеть как человека хлещут по голой спине, — это совсем другое. Скверная штука, рассчитанная на то, чтобы сломить человека, да часто оно так и бывает.
— Это единственный шанс! — прошипел Дугал в ответ. — Отдай им ее в обмен на нашу свободу! Они не тронут её, если будут думать, что она наша пленница, а потом мы вернем её обратно, если останемся живы!
Я вышла из своего укрытия, подошла к Джейми и схватила его за рукав.
— Сделай это! — торопливо сказала я. — Дугал прав, это единственный шанс!
Он беспомощьно смотрел на меня, его лицо исказилось от гнева и ужаса, но в глазах мелькнуло что-то похожее на усмешку — он понимал всю иронию этой ситуации.
— В конце концов, я — англичанка, — заметила я.
С ласковой улыбкой он погладил меня по лицу.
— Да, но ты моя англичанка.
— Это единственный шанс! — прошипел Дугал в ответ. — Отдай им ее в обмен на нашу свободу! Они не тронут её, если будут думать, что она наша пленница, а потом мы вернем её обратно, если останемся живы!
Я вышла из своего укрытия, подошла к Джейми и схватила его за рукав.
— Сделай это! — торопливо сказала я. — Дугал прав, это единственный шанс!
Он беспомощьно смотрел на меня, его лицо исказилось от гнева и ужаса, но в глазах мелькнуло что-то похожее на усмешку — он понимал всю иронию этой ситуации.
— В конце концов, я — англичанка, — заметила я.
С ласковой улыбкой он погладил меня по лицу.
— Да, но ты моя англичанка.