— Почему выбрали тебя? Потому что ты любишь воевать?
— Я — расходный материал...
— Расходный материал? Что это значит?
— Когда тебя кто-то приглашает на вечеринку, а ты сидишь в углу, на стуле, никто тебя не замечает и всем плевать.
Я мог бы убить их. И тебя мог бы убить. В городе — ты закон, а здесь — я. Отвяжись от меня. Остановись, или получишь войну, какую и во сне не видел. Отвяжись от меня. Ты меня понял?
— Всё кончено, Джонни. Всё кончено.
— Ничего не кончено, ничего. Это нельзя просто прекратить. Это не моя война. Вы призвали меня, а не я вас. И я делал всё ради победы. Но кто-то не дал нам победить. А когда я вернулся в мир, я увидел этих придурков в аэропорту. Они орали на меня и плевали, называли детоубийцей, поливали меня дерьмом. Кто они такие чтобы кричать на меня? Кто они такие? Разве что, они были на моем месте там, и понимают о чем, черт возьми, они кричат?
— Это было тяжелое время для всех, Рэмбо. Но теперь всё в прошлом.
— Для вас. Мирная жизнь для меня — ничто! На поле боя был кодекс чести. Ты прикрываешь меня, а я прикрываю тебя. А здесь ничего.
— Ты — последний из элитной группы. Не заканчивай всё так.
— Там я управлял вертолётом, мог водить танк, распоряжался оборудованием ценой в миллионы долларов. А здесь меня не берут даже парковать машины. К черту всё. Боже. Где же все? Там у меня был друг, он служил в ВВС. Там были ребята. Они все были настоящими мужчинами. Вот кем были мои друзья! А здесь нет ничего. Помните Дэна Фореста? Он носил черную повязку на голове. Я взял один из его маркеров и написал «Если вы нашли это, отправьте в Лас Вегас». Потому что мы постоянно болтали о Вегасе, и об этой гребаной тачке. О шикарном кабриолете Chevy 58-го года выпуска. Он болтал об этой тачке, он говорил, что мы будем кататься на ней пока шины не сотрутся. Мы были в баре в Сайгоне, и туда заходит мальчик, и приносит с собой коробку для чистки обуви. И он говорит «Блеск, пожалуйста, блеск». Я сказал «нет», а он всё повторял, и Джо сказал «давай». И... я пошел за парой бутылок пива. А коробка была заминирована. Он открыл коробку и его тело разметало повсюду. Он лежит там и вовсю орет, а я весь в его ошметках. И я пытаюсь стряхнуть их с себя, понимаешь,... моего друга. Я весь в его кусках. Я весь в крови и всём остальном... пытаюсь собрать его вместе, пытаюсь собрать, а чертовы внутренности всё лезут наружу. И никто не поможет. Он всё повторяет «Я хочу домой, я хочу домой!», зовет меня. «Я хочу домой Джонни, Я хочу за руль моего Шеви!». А я говорю «Почему я не могу найти твои гребаные ноги?». «Я не могу найти твои ноги». Я никак не могу выкинуть это из головы. Прошло семь лет. Каждый день это причиняет боль. Иногда я просыпаюсь и не понимаю где нахожусь. Я ни с кем не разговариваю. Иногда днями. Иногда неделями. Я не могу выкинуть это из головы.
Полковник Траутман пытается остановить Рэмбо, чтобы избежать смертей. У Джона сдают нервы и он выплескивает накопившуюся за долгие годы боль.
— Война и всё, что здесь произошло — неправильно, но ненавидеть свою страну?
— Ненавидеть? Да я умру за неё!
