Клаудия, дорогая моя сестра. Я в Акре уже неделю, в безопасности и бодром расположении духа, но готовый к худшему. Те, кто дали мне пищу и кров, рассказали, что по дороге в Масиаф во всю хозяйничают разбойники и наёмники с чужих земель.
Я пока не знаю, что всё это значит. Когда 10 месяцев назад я покинул Рим, я сделал это с одной целью — найти то, что не успел найти отец. В письме, написанном за год до моего рождения, он говорил о библиотеке под замком Масиафа — о вместилище огромной мудрости.
Что же будет ждать меня там? Кто меня там встретит? Толпа тамплиеров, чего я опасаюсь больше всего? Или же шелест ветра — и ничего более? Уже 300 лет Масиаф не был ассассинам их домом — сумеем ли мы вернуть его себе вновь? Будут ли нам рады?
Хм... Меня так измотала эта битва, Клаудия. Не потому, что я устал сражаться. Похоже, наша борьба движется лишь в одном направлении — к хаосу. Сегодня у меня больше вопросов, чем ответов, и потому я и зашел так далеко — чтобы обрести ясность и знания, оставленные Альтаиром. Я хочу знать цель нашей борьбы и понять своё место в ней..
Клаудия, если со мной что случитстя — если меня одолеют враги, или амбиции собьют меня с пути — не ищи ни правосудия, ни мести, но продолжай поиски истины ради всеобщего блага.
Историй, подобных моей, тысячи, и мир не рухнет, если одна из них оборвётся.
— Трудно представить что бы крепостью управляла женщина.
— Ну раньше здесь правил мой муж, но он умер.
— О, простите.
— Я сама заказала его.
— О...
— Дезмонд?
— Он говорит со мной?
— Я уже слышал твое имя, Дезмонд. Это было давно. И теперь оно застряло в памяти, словно картинка из сна. Я не знаю, где ты сейчас и как ты вообще можешь слышать меня, но я знаю, что ты слушаешь. Я прожил жизнь как смог, не зная, какова цель, но стремясь к ней, словно мотылёк, летящий на огонь. И лишь сейчас я открыл эту странную правду. Я лишь гонец с посланием, смысл которого мне не ясен. Кто мы? Имеющие дар передавать друг другу наши истории, говорить через века? Может, ты найдешь ответы на мои вопросы? Может, именно благодаря тебе наши жертвы окажутся не напрасны?
— Я еще жив?
— Я не буду убивать тебя. Тот, кто помогает другому обрести власть, сам приближает час своей гибели.
Мы вольны выбирать свой собственный путь. Есть те, кто попытается отнять у вас эту свободу, и многие из вас — увы, — с радостью предоставят им эту возможность. Но именно способность выбирать то, что для нас истинно, и делает нас людьми.
Настоящий лидер делает людей сильнее.
Когда я был молод у меня была свобода, но я не видел ее.
У меня было время, но я не знал его.
У меня была любовь, но я не чувствовал ее.
Похоже, что я не могу оставить свое прошлое позади.
И я знаю, что в любой момент некто может прийти за мной или моей семьей.
Я знал, что у меня нет достаточно времени чтобы сделать все.
Теперь я боюсь, что у меня нет времени сделать хоть что-то.
София Сартор: — Ты упомянул кредо. Что это?
Эцио Аудиторе: — Ничто не истинно. Всё дозволено.
— Звучит довольно цинично.
— Да, если бы это было догмой. На самом деле кредо — это лишь наблюдение за природой окружающей нас действительности. Тезис «ничто не истинно» означает, что мы должны понять, что основы общества хрупки, и мы сами должны быть пастухами нашей цивилизации. Тезис «всё дозволено» означает, что мы должны понимать, что только мы, и никто другой, несём ответственность за наши действия и живём с их последствиями, прекрасными или ужасными.
В своей жизни я полагался на свои способности. Но так и не смог избежать своей судьбы, гнева, и боли. Дай мне ответы и укажи мне дорогу, которая приведет меня к истине. Скажи мне раз и навсегда, когда все это закончится.
- 1
- 2