Шагая по дороге в ад, я ещё и наслаждался путешествием.
— Очень смешно! Особенно если учесть, что я дочь полицейского и воспитана на уважении к законам! К тому же, если твой «Вольво» разобьётся в лепешку, ты просто встанешь и пойдёшь дальше.
— Очень может быть, — усмехнувшись, ответил он. — Но ты-то так не можешь, поэтому в лепешку лучше не расшибаться, — тяжело вздохнул Эдвард, и стрелка спидометра поползла вниз.
— Я лишь сказал, что нам нельзя дружить, а не что я не хочу.
— И что это значит?
— Ну, если ты умная, держись от меня подальше.
— Может, достаточно долгой и счастливой жизни со мной?
— Да, пока...
— Если бы ты могла бы получить всё, что угодно на всем белом свете, любое, что бы это было?
Я почувствовала, что в моих глазах отразилось сомнение. — Тебя.
Он нетерпеливо помотал головой.
— Что-то, чего у тебя еще нет.
— Я могу прочесть мысли любого в этом зале. Кроме твоих.
<...>
— Так со мной что-то не так?
— Я сказал, что читаю мысли, а ты начала копаться в себе.
— Это покажется странным, но я даже рад, что ты здесь.
— Имеешь в виду, что как бы ты ни хотел убить меня, ты рад, что ей тепло. Давай на чистоту, я теплее тебя.
— Если бы мы не были врагами, и ты не пытался бы украсть смысл моей жизни, ты бы мне нравился.
— Если бы ты не собирался высосать жизнь из девушки, которую я люблю, ты бы… Нет. Даже тогда нет.
Сцена в палатке
Ты пьяна моим присутствием.
Конечно, она не могла любить меня также, как я любил ее — такой неодолимой, всепоглощающей, сокрушительной любовью, которую ее хрупкое тело просто не выдержало бы. Но ее чувство тоже было достаточно сильным для того, чтобы ослабить инстинктивный страх. Достаточно сильным, чтобы она хотела быть рядом со мной. А для меня возможность быть рядом с ней была величайшим счастьем.
Почему бы тебе не оставить меня в покое?
Поверь мне, хотелось мне сказать. Я старался.
Ах да, и ещё. Я полностью и безоговорочно в тебя влюблён.