Если бы все женщины были разборчивыми насчёт мужской порядочности, они просто остались бы старыми девами.
Я воображала его своим рыцарем в сияющих доспехах. Прикольная такая штука с этими сияющими доспехами — оказывается, очень быстро тускнеют.
Любой рассказ — это вымысел, подвластный прихотям автора. Для читателя же, пребывающего по ту сторону страницы, слова следуют одно за другим с определенной неизбежностью, как будто рассказ может существовать лишь в одном-единственном виде, в том, в котором он написан. Но любую историю можно передавать сегодня так, а завтра — иначе. Для одного рассказчика важны начало и финал. Для другого — герой, героиня, злодей. Вариантов бесчисленное множество — выбирай не хочу. И кто определит, какая из версий истинная?
— Какая странная манера себя вести... А что с ним такое, с этим человеком?
— У него просто разбилось сердце... Это очень странное чувство, такая боль, что, слава Богу, её почти не ощущаешь. Но когда сердце разбито — все ваши корабли сожжены, и вам теперь всё трын-трава. Счастью конец! Но зато наступает покой...
Ты только глянь! Словно орёл, парящий в полуночном небе, только орёл весом в сто двадцать кило и с обалденными сиськами.
— Люди старого уклада думают, что у человека может существовать душа без денег. Они думают. что чем меньше у тебя денег, тем больше души. А молодежь в наше время иного мнения. Душа, видите ли, очень дорого обходится. Содержать её стоит гораздо дороже, чем, скажем, автомобиль.
— Сколько же она поглощает, ваша душа?
— О, целую пропасть. Она поглощает и музыку, и картины, и книги, и горы, и озера, и красивые наряды, и общество приятных людей, — в этой стране вы лишены всего этого, если у вас нет денег.
— Этот большой нос — моё проклятье. Мои песни могли бы стать хитами, не будь он таким большим.
— А вот это полная хрень!
— Да нет, это не полная хрень, потому что как только ты приходишь в какой-нибудь лейбл, где все эти мужики пялятся на тебя, слушают твои записи и такие: «О, песня отличная, а вот видок у тебя не ахти».
— У меня в детстве была болячка в ухе, что-то врождённое. Я не слышал. И кем я в итоге стал? Певцом. Так что талантливые люди есть везде. Каждый человек талантлив. И пока не сделаешь шаг и не попытаешься, то так и не узнаешь. Для этого мы появляемся на свет, чтобы сказать людям что-то своё.
— Как же рано я сдалась! Хотела помариновать тебя дней сорок!
— Я тоже хотел бы, но сорок дней он бы не простоял!
Вдали от Родины все соотечественники кажутся смутно знакомыми.
Возможно, этим отчасти объяснялась и ее увлеченность цифрами — и цифры не фамильярничают. Общение с ними лишено сумятицы эмоций. Математике присущ внутренний порядок, которого недостает человеческим взаимоотношениям. Воображаю, в какое состояние привели бы сестру портреты, заполонившие газетные страницы, постоянное упоминание в теленовостях ее имени. А книга — и того хуже. Книги переходят из рук в руки, оседают на полках библиотек. В книге Лила навечно останется жертвой.