Ей не хотелось выходить за него замуж, но хотелось его сохранить. Ей не хотелось ничего ему давать, но хотелось, чтобы он отдавал ей все.
Ревность — чудовище, само себя и зачинающее, и рождающее.
Пояснение к цитате:
акт III, сцена IV
Ревнуют не затем, что есть причина,
А только для того, чтоб ревновать.
Сама собой сыта и дымит ревность.
(Ревнивцы не нуждаются в поводе: они часто ревнуют совсем не по поводу, а потому, что ревнивы.)
Пояснение к цитате:
акт III, сцена IV
Когда он нас меняет на других,
Что движет им? Погоня за запретным?
По-видимому. Жажда перемен?
Да, это тоже. Или слабоволье?
Конечно, да. А разве нет у нас
Потребности в запретном или новом?
И разве волей мы сильнее их?
Вот пусть и не корят нас нашим злом.
В своих грехах мы с них пример берём.
Пояснение к цитате:
Акт IV, сцена 3.
в пер. Б.Л. Пастернака
... решив снова искать рабства, ибо находила его менее обременительным, чем свобода.
— Мне нужна помощь.
— Это не ко мне.
— Но ты же адвокат, я тебе заплачу.
— Уже восемь вечера, мой рабочий день закончен. Меня нет. То есть, вы меня видите, но меня нет. Стало быть, я вас не слышу. Вы меня поняли? Хотя, как вы могли понять, если меня нет? [после отказа Тито, Эмилия предлагает Мари переночевать у нее и они собираются уходить] Эмилия, а в чем дело? Вы уходите? А ксерокопии протокола? Вы что, забыли? Я требую снимать копию с каждой бумажки.
— Не забыла, но уже восемь часов — мой рабочий день кончился. Хоть вы меня и видите, но меня нет, поэтому я вас не слышу. Сами делайте свои копии.
— А почему вы не перебрались в другую гостиницу?
— Нигде мест нет. Проходит съезд моды и дефиле социалистов Питти.
Пояснение к цитате:
Мари объяснили, что все гостиницы заняты из-за съезда социалистов и недели моды Питти.
Я захлопнула дверь и выбежала на улицу.
Как все это неправильно!
Да кто они такие?!
Почему?!
Кто они, чтоб заставлять меня чувствовать себя ничтожеством?!
Уехать! Тут же, немедленно – ехать!
Вернусь в Лондон.
Заведем детей.
Не дай бог не гениальных – никаких вундеркиндов, обычных, нормальных, абсолютно
среднестатистических малышей.
Да будет ведомо мужьям, что жены
Такого же устройства, как они,
И точно также чувствуют и видят,
Что кисло или сладко дя мужчин.
То и для женщин кисло или сладко.
Когда он нас меняет на других,
Что движет им? Погоня за запретным?
По-видимому. Жажда перемен?
Да, это тоже. Или слабоволье?
Конечно, да. А разве нет у нас
Потребности в запретном или новом?
И разве волей мы сильнее их?
Вот пусть и не корят нас нашим злом.
В своих грехах мы с них пример берем.
Я: Ты не любишь зеркала?
ФРАНЦ: Ненавижу.
Вот так, оказывается.
Я: Почему?
ФРАНЦ: Они… очень о времени.
Я: Ты постареть боишься?
Глаза вскинул.
ФРАНЦ: Они очень о том, что так и не сделал.
Я: Зеркала?
ФРАНЦ: Да.
Я: То есть, ты переживаешь, что чего-то не успеваешь? Или не успеешь?
В упор
посмотрел.
ФРАНЦ: Я опасаюсь, что так и не сделаю.
ОНА: Позвольте, а ваши любимые книги?
Как?
Почему книги?
Но… кто ей нужен? Господи, эти… русские! Да как же там! Ну хоть один… ну же!
Уайльд?
Гомосексуалист.
Бёрнс?
Но он поэт, это засчитается?
Немцы! Да, немцы! Кто же…
Молчание! Не молчи!
Я: Кьеркегор.
ОНА: Как, извините?
Я: Кьеркегор. И… Гейне, то есть, Гёте. И Шекспир.
Шекспир в плюс?
ОНА: А что из Шекспира?
Ой.
Я: Как… всё. Джульетта. То есть, Ромео и Джульетта, и… там, где… Ночь. И… про короля… королей тоже.
Боже!
Женщина поставила чашку.
Окончательно так поставила.
Пояснение к цитате:
Главная героиня романа, англичанка Эмилия, устраивается гувернанткой в одну из богатейших семей Австрии. В отрывке — забавный момент собеседования
АННАБЕЛЬ: ... В семь в Бретани он по скалам долез до какой-то пещеры над морем, пошел дождь, ребенок благоразумно стал ждать пока дождь закончится, потом понял, что скалы – мокрые, скользкие, сумерки, и он остался в пещере до утра. Сказал, что слышал, как его звали, искали, кричал, но шум прибоя все заглушил.
Я: Как же он выбрался?
АННАБЕЛЬ: На следующий день, когда скалы подсохли.
Я: Он всю ночь провел в пещере? Один?
АННАБЕЛЬ: Выходит, так. Такой славный мальчик, знаете, чего он больше всего испугался, только вы ему не говорите, что я рассказала – темноты. Говорит, страхи, что не вылезет, не найдут, тут умрет – рациональны, их можно проговорить. Боже, я как представлю, сидит такой нахохленный, замерзший комочек, страхи проговаривает...
Я: Простите, я не совсем понимаю, проговаривать…
АННАБЕЛЬ: Рассуждает. Рассуждает в голос, что солнце встанет, скалы подсушит, если в вверх не выйдет, можно вниз – к морю, а там стараться выплыть. План действий обдумывает, в общем.
Я: Это он вам рассказал?
АННАБЕЛЬ: Про страхи? Конечно. Про план тоже. Как понял, что ночь переждать надо. Сладкий такой, говорит, спать попытался, а жестко, все болит, тут еще звуки какие-то начались. Он и перепугался. Думал даже сразу в море спрыгнуть – счастье попытать, слава богу, не стал. Говорит, страх темноты не проговоришь – он же не рациональный. Не страх даже, а ужас. И вот он тогда сел на краешек, ножки над пропастью свесил и песенки пел. Колыбельные. И псалмы. Ну не пупс разве? А потом играть с собой стал, русалку себе в пещере придумал, с ней до утра разговаривал, говорит, она ему отвечала. Тоже колыбельные пела. И волосы у нее – розовые. Смешной лапка, говорит, он из-за нее только после обеда выбрался, так раньше можно было бы, да она не пускала. Он ее уговаривал, чтоб еще на скалах его поддержала. Слава богу, видно, уговорил. Без царапинки вернулся, зайчонок. А в этом году уже, зимой…
Я с трудом понимала, как она могла умереть, уйти и больше не вернуться, поэтому она рассказала мне о сакуре. В Японию люди съезжаются со всего мира, чтобы посмотреть, как цветут деревья. Этот сезон длится недолго, но зрелище захватывает дух. А затем цветы увядают, опадают на землю и разносятся ветром. Бабушка говорила, что период цветения вишни — это жизнь. Милая и красивая, но предательски короткая. Вот почему не стоит тратить её на то, что тебе не хочется делать. И стоит проводить её с людьми… которых любишь.
- 1
- 2