— По-моему, Скот — гей.
— Почему?
— Нет, я уверен — он действительно гей! Причём... Он был таким до приезда сюда. Это хорошие новости.
— Что в этом хорошего?
— Мы здесь не при чём!
— ... Ладно... Скот гей. Или он склонен к этому. Я понял, что я гей, в его возрасте — и, видишь, как-то пережил это.
— Да, Сэм, это ты. И ты очень даже ничего... Но разве ты разгуливал по школе раскрашенным, как кукла?! Разве ты прыгал в группе поддержки, крича: «Вперёд, «Пантеры»!»? А? Парень не знает, как ему себя вести! Я говорю о самосохранении, Сэм.
— Он научится.
— Когда? Где? Ты не видел, как на него смотрели все дети. Это так унизительно!
— Для него или для тебя?
— Нет! Ни за что!
— Всего на пару недель.
— Нет! Ты что, шутишь?! Дети... Терпеть их не могу, и ты это знаешь!
— Дай ему шанс.
— Нет. Дети в таком возрасте — сущий кошмар! Да в любом возрасте просто кошмар! Я знаю точно, я тренировал их на льду. Первым делом парень продаст наш телевизор!
— Зачем ему это?
— Сначала продаст телевизор, потом осушит наш бар. Он сопьётся и разорит наш дом! Ты столько сделал для нашего уюта... А потом он приведёт подруг! Девочек, представляешь? Притащит сюда и переспит с ними на твоих любимых простынях за пятьсот долларов! Ты просто выбросишь их... А вдруг он станет бандитом? Вдруг у него дурацкая причёска?!
— Тебе причёска не испортила жизнь. Дыши глубже! Наш телевизор будет в порядке, и никаких подруг он водить не станет. Мы должны взять его.
— Мы никому не обязаны! Пять лет я устраивал личную жизнь. Все эти врачи, психологи... Наконец-то я счастлив! Не хочу перемен в жизни!
— Доверься мне. Твоя жизнь не изменится.
— А как тебе удаётся скрывать?
— Что именно?
— Что ты гей.
— Я не!... Ладно. Я гей. Но я не такой, как все.
— А как ты вёл себя с другими?
— В смысле?
— Ты же не хотел, чтобы все знали, какой ты на самом деле. Притворялся, да?
— Ну да...
— И что ты делал?
— Ничего. Я просто играл в хоккей.
— Что ты...
— Эрик?
— Ты где был? Я везде искал тебя! Простите.
— Мне жаль.
— Что он вам говорил?
— Ничего... Про вашу жену...
— Жену?
— Погибла в автокатастрофе. Это ужасно.
— ... Нет. Нет, нет! Я не его отец!
— Это Эрик. Он гей.
— Я не... Нет, я не...
— Они с Сэмом поженились...
— Нет, мы даже не состоим в браке!..
— ... И просто вместе живут.
— Ребята думают, что я гей.
— Правда? Вот так сюрприз... Ты же знаешь, что это значит?
— Значит, они не любят меня.
— Не говори так.
— Ну, недолюбливают.
— Нет. Те, кто говорят, что ты гей... Они плохо тебя знают, понимаешь? «Гей» — это этикетка. Как кличка, типа «коротышка» или «чудак». Хотя ты вовсе не такой.
— Да, мама тоже так говорила.
— Вот видишь.
— Как дела?
— Джулли умерла.
— Оу, очень жаль... Кто это?
— [Замечает крутящегося возле зеркала Скота] Кто присматривает за этой девчонкой? [Посмеивается]
— [Оборачивается] Вы только что назвали меня девчонкой?
— Вы?!. Вы Эрик Макнолли! Вы играли за «Лифс»! Вы классно играли... До того, как получили травму... Теперь вы на телевидении...
— [С угрозой] Я всё ещё в форме.
— Ненавижу Джоуи Морито!
— В чём дело? Он же твой друг.
— Нет! Он пожаловался маме, что Райан отобрал у него коньки.
— Это правда?
— Да.
— Тогда не понимаю.
— Райана отправят в колонию. И мне крышка.
— Что?
— Райана исключат из команды. Только он может защитить меня.
— Нет! Тебе не нужна защита.
— А если у меня будет травма, как у тебя? Райан сказал, что тебя толкнули и сломали ключицу...
— Переломов особых не было.
— ... в четырёх местах!
— Подумаешь!..
— Райан сказал, что в команде тебя называли Эрикой.
— Он так сказал? Да, по нему колония плачет.