Что ж, пойдёмте, нас с вами всё ожидает, Даниель. Нас ожидает жизнь.
Стоит мне попасть на свадьбу, и душа у меня превращается в желе.
Барселона — колдунья, понимаете, Даниель? Она проникает тебе под кожу и завладевает твоей душой, а ты этого даже не замечаешь.
А я никого не поддерживаю. Более того, флаги представляются мне разноцветными тряпками, от которых несет тухлятиной. От одного вида того, кто, вырядившись в эти тряпки, фонтанирует лозунгами, гимнами и речами, меня прошибает понос. Я всегда с подозрением относился к чересчур впечатлительным особам, которые по доброй воле сбиваются в стадо, весьма напоминающее отару баранов.
— В принципе я атеист, — сообщил больной. — Но на самом деле глубоко верующий.
— Как и многие люди. Отдыхайте теперь, друг мой. На Небесах вас подождут, а в Аду вам не понравится.
— А знаете, Даниель, порой мне кажется, что Дарвин ошибся. На самом деле человек произошел от свиньи, так как в восьми из десяти гоминидов сидит свиная колбаса, дожидаясь своего звездного часа, — философствовал он.
Господь по каким-то недоступным нашему пониманию причинам не всегда воздаёт по заслугам в этой жизни.
Я смирился, вздохнул и выложил все в подробностях, а когда закончил, да еще и поделился экзистенциальной тоской школьника-переростка, Фермин внезапно порывисто меня обнял, чего уж я никак не ожидал.
— Вы влюблены, — прошептал он, похлопывая меня по спине. — Бедняга.
Даже с моей в общем-то скромной внешностью приходится приводить себя в порядок не менее полутора часов. Нет духа без оболочки; это печальная реальность нашего тщеславного времени. Vanitas pecata mundi.
Нет духа без оболочки; это печальная реальность нашего тщеславного времени.