— Торгуешься, чтобы попасть в рай?
— А как насчёт изгнанных мной бесов? Одно это — гарантия моего спасения!
— Ну сколько раз повторять? Это не способ искупления...
— Разве я недостаточно Ему служил? Что Ему нужно от меня?
— Всё как обычно... Самопожертвование, вера.
— Но я же верю, куда уж больше?
— Нет, ты знаешь! А это другое. Ты всё видел.
Если уж Господь наш так возлюбил вас, я сделаю вас достойным Его любви. Я давно за вами наблюдаю. Только перед лицом ужаса души ваши сразу очищаются, а вы должны быть совершенно чистыми. Я принесу вам боль, я принесу вам ужас, чтобы вы могли возвыситься, чтобы те, кто сможет выжить в сердце ада на Земле — были достойны любви Господа...
Габриэль пытается спровоцировать Константина на её убийство, чтобы попасть в Рай на правах принявшей мученическую смерть, но Джон ограничивается тем, что бьёт её по лицу.
— Люцифер!
— Этот мир станет моим, со временем. Ты лучшая из нас, Гэбриэл. И уж тебе-то знакомо тщеславие.
— Сын Погибели. Рогатый. Нечистый.
— Старые имена, они звучат как музыка. Пора домой, сынок.
— Я расправлюсь с тобой! Сокрушу в Его честь!
— Мне кажется, что тебя никто больше не прикрывает, Гэбриэл...
— Я об этом не просил, это моё проклятие от рождения.
— Это дар, Джон, который ты растратил, потакая себялюбию.
— Я изгонял демонов из маленьких девочек, ради кого, интересно?
— Всё это ты делал для себя самого. Ты поступал так, чтоб вернуть его милость.
— Немыслимые правила, им нет числа, одних в рай, других в ад. А почему? Ты ведь не понимаешь нас, это твоё место в аду, полукровка.