После двадцати лет счастливого брака слепая преданность может быть немного тягостной.
— Ты тоже хочешь попытать счастья?
— В чем?
— Переубедить меня.
— Мне никогда это особо не удавалось. Ты всегда делаешь по-своему.
— Мы должны быть внимательны.
— По отношению к чему?
— К людям, сидящим в темноте и всей душой доверяющим экрану. На нас лежит огромная ответственность.
Порой мои шутливые реплики бывают умны до глупости.
— Так у тебя ничего не выйдет.
— Что именно?
— Покончить с собой. Я пытался, на это уходят годы.
— Скажи, чего мне ожидать?
— Я думал, ты любишь сюрпризы.
— Ты не можешь без них. Поэтому я тебя и выбрал.
При социализме поровну делят богатство. При коммунизме поровну делят нищету.
— Все это хлам.
— Хватит самокритики. Главное, вы пишите.
— Все это не звучит. Ни одна нота.
— Вы не оперу пишите.
— Я пишу именно оперу.
— Чего мне ожидать?
— Ты мой родной брат. Он уже считает тебя гением.
Моя история — это один большой круг вроде плюшки с корицей, а не прямая линия, указывающая на ближайший выход. Невозможно рассказать всю жизнь человека за два часа. Можно лишь оставит впечатление о ней.
— В целом, это кавардак. Винегрет из эпизодов, набор фрагментов, скачущих во времени как мексиканские прыгающие бобы.
— Добро пожаловать в мою голову.
— Осторожней, эти ступеньки коварные.
— Как и каждое мгновение моей жизни.