Говард Воловиц – цитаты персонажа

— Да брось! Вся суть «Все-возможно-четверга», заключается в том, чтобы разнообразить рутину, в которой мы погрязли!
— Рутину? Думаю, ты хотел сказать последовательность, если мы собираемся прекратить это, то зачем тогда вообще это называть четвергом? Давайте назовём это «тяпницей», состоящей из 29 часов по 17 минут в каждом часе и отмечать её, принося в жертву козла всемогущему Богу Рутины.
— Я могу сходить за козлом.

— Ты кое-что упускаешь, мой друг. Я буду с ней находиться в замкнутом пространстве 11 часов. Если только она не надумает выпрыгнуть на полном ходу из поезда, кувыркнуться и скатиться вниз по насыпи, то тогда она в полной мере испробует необыкновенный вкус Говарда Воловица.
— Ставлю на то, что она выпрыгнет и скатится.

— Глядите, они, кажется, тачку вскрывают..
— Что будем делать?
— Мы — Лига Справедливости Америки, есть только одна вещь, которую мы должны сделать... Молча пойти в другую сторону.

До того как я встретил тебя, я даже не мог представить, что смогу провести жизнь всего с одним человеком, и вот теперь я не могу представить и дня жизни без тебя.

Знаешь, Шелдон, у тебя не так много друзей, чтобы ты мог просто так их оскорблять.

— Ты вообще себя слышишь?
— Я себя слушаю всегда. Это одна из величайших радостей моей жизни.

— Если у нас будет новый друг то, это должен быть парень, которому мы можем доверять, кто поддержит нас в трудную минуту.
— А ещё у него должна быть куча денег, и он должен жить в обалденном доме рядом с пляжем, где мы можем проводить вечеринки.
— Так же он должен разделять нашу страсть к технике.
— И он должен знать много женщин.
— Так деньги, женщины, технологии... Похоже мы пришли к общему мнению, нашим новым другом будет — железный человек.

Что бы ты там себе ни думал, а я уже на полпути к сексу из жалости.

— А эти русские ракеты безопасны?
— Ну, безопасны настолько, насколько это возможно для народа, который подарил нам Чернобыль.

Любовь — это не спринт. Это марафон. Безжалостная погоня, которая заканчивается только когда она упадет в твои объятья... Или брызнет тебе из газового балончика...

Ну, в любви, знаете, как в шоу-бизнесе — если прерываться, то на самом интересном месте.

— Шелдон, ты — высокомерный засранец. С какого перепуга я должен делать что-то приятное для тебя?
— Ну... чтобы попасть на иудейские небеса!
— У иудеев нет небес.
— Тогда чтобы избежать иудейского ада.
— Ты видел мою маман? Я живу в иудейском аду!

— Зацените, это действительно крутая штука. Набрать Лёню Гаврилова.
— Вы сказали набрать Лену Гамадрилову?
— Да нет же! Набрать Лёню Гаврилова.
— Вы сказали набрать Фарида Гарамутдинова?
— Да нет же!
— Да, дай я попробую. Набрать Микфлюно Умикфлюлю.
— Вызываю Раджеша Кутрапали.
[звонит телефон]
— Уууу... Очень впечатляюще. Да. И немного расистски.

— Ви очэнь красивая дэвУшка.
— Чего?!
— Тебе когда-нибудь говорили, какая ты красивая, на безупречном русском?
— Нет.
— Ну так привыкай!

— Каждый год маман собирает всех наших родственников и готовит свою знаменитую Грундейку Фиш.
— Грундейку Фиш?
— Индейка, начинённая грудинкой, которая набита фаршированной рыбой. На вкус так же погано, как и на слух.
— Радж, ну а ты?
— Ну, он обычно как раз и приходит ко мне. Верно, приятель?
[Радж в слезах убегает в туалет]
— Ну ладно, в этом году не обязательно есть Грундейку Фиш. Я её даже не жую, глотаю залпом, как таблетки.

— Ох ты ж! Бумагой порезался. Нет ничего хуже пореза бумагой!
— Очевидно ты просто не помнишь своего обрезания.