Харитон Никифоров – цитаты персонажа

Как мой дед говорил: «Замечаю, что от чаю много пользы получаю».

На Аллаха надейся, а верблюда привязывай.

Н-да, это не женщина. Это мечта самоубийцы-экстремала и прыщавого старшеклассника одновременно. Умная, красивая, опытная, успешная и опасная. Причем опасная в первую очередь.

Странно, но за эти два дня я очень привязался к юному рыцарю, верящему в честность слова, верность дружбы и в то, что добро в конечном итоге непременно победит зло. Хотя... Я еще и не в такое в юности верил...

Мой батя всегда говорил мне: «Перед тем как подписать что-то, ты это хотя бы прочти и убедись, что это не твой смертный приговор или брачный контракт». А батя — он плохого не посоветует.

Одну истину я точно знал. Спорить с женщиной — это как посещать стоматолога: или очень больно, или очень дорого.

Как говаривал мой сержант: «Если солдат больше трёх минут ничего не делает, он начинает думать. А это ни мне, ни армии, ни ему самому не надо».

Вы замечали, что дети очень искренни в своих эмоциях? Если горе  — то безграничное, если радость  — то безмерная, если смех  — то безудержный. Ну а если страх — то бескрайний.

Вовремя отступить  — это не значит показать трусость,  — возразил я.  — Принять бой и умереть может почти любой. Принять бой, выбрав место для битвы и смерти, может смелый. Предусмотрительно отступить, чтобы потом дать бой и выжить,  — только умный.

— Смерть не бывает приятной и нестрашной. Но и умереть можно по-разному, — наставительно сказал Рихтер. — Впрочем, рыцарь всегда готов к смерти. Такое уж наше ремесло.
— Ну да. Самурай должен, прежде всего, постоянно помнить, что он может умереть в любой момент, и если такой момент настанет, то умереть самурай должен с честью. Вот его главное дело.

Всё как всегда. Невозможно из букв «о», «п», «ж» и «а» сложить слово «победа».

— А про меня тебе не интересно знать?
— Не-а,  — сказал я.  — Меньше знаешь  — крепче спишь. Да и какая женщина скажет всю правду? Уж лучше так.
— Умный,  — уважительно протянула Вика.
— Опытный,  — сказал я и полез под одеяло.

Я человек нетрусливый, даже отважный. И поэтому я смело и отважно припустил от этих мест с такой скоростью, что сам удивился. Остановился я, отбежав от курганов километра на два, и только после этого обернулся...

— Всё-таки как разболтался народ, — посетовал кениг. — Надо, надо пару-тройку казней провести, а то сначала неповиновение, потом свобода слова, а потом чего?
— Демократия, перестройка и гласность, — хмуро предсказал я.

Нет, женщины — это хорошо. Но как утомительно...