— Слушай, почему, когда ты рассказываешь про наше бегство из Лотеринга, я там выгляжу круглой дурой?
— Хоук, ты же не влезаешь ни в какие рамки! Надо было добавить тебе пару недостатков, просто чтобы на человека была похожа.
— Не влезаю? Хочешь сказать, я жирная?
— Точно. Именно так я и рассказываю. «Хоук обрушилась на врага, как огромная запеканка в мясной подливке». Так оно эффектнее звучит.
— А почему в мясной-то? По-моему, лучше в шоколадной.
— Всем не угодишь.
— А ты замужем?
— Проводишь опрос?
— Просто... интересно, не прячется ли за занавесом муж.
— Разве что я сама затолкала туда труп.
— Род Монфоров унаследовал эту гору от клана неваррских охотников на драконов. Хотя... пожалуй, «унаследовал» — неподходящее слово. Как это назвать, когда кого-то убивают, чтобы заполучить всё их имущество?
— Понедельник.
— Я волнуюсь за маму. Она только и делает, что сидит в той лачуге с Гамленом и думает о Карвере. Скоро совсем зачахнет.
— Небось волнуется, что, если из дома уйти, Гамлен и его сопрет.
— Боюсь, даже Гамлену не под силу спереть то, что уже принадлежит ему.
— Ну, попытаться-то он может.
— Свин, почисти-ка пол.
— Блин, вот морока-то. Подчищать объедки, это вам не фунт изюма. Слышь ты, как насчет скармливать мне объедки повкуснее?
— Ну, думаю, что жареную свинью на вертеле я смогу устроить.
— Вкуснотища! Эти объедки просто чудо!
— Хочется кого-то убить. Всё сильнее.
— Попробуй канапе — может, полегчает.
— Ты это слышала? Они идут за нами... хотят нашей крови. Но зачем?
— Психи любят кровь. Очень.
— Варрик, мне всегда хотелось спросить — когда мы встретились в Торговой гильдии, у меня возникло ощущение, будто ты ждёшь именно меня.
— Это утверждение, Хоук. А где же вопрос?
— Ты ждал меня?
— Если честно, то я хотел перехватить тебя до того, как ты увидишь Бартранда.
— Но ты знал, что я там буду.
— Может быть, я до сих пор ясно не дал понять, но узнавать то, чего я знать не должен — мой конёк.
Почему эта тварь до сих пор здесь? Я же уже убила ее!
— Есть кое-что хорошее в том, чтобы быть запертым в древней подземной тюрьме. Никаких храмовников.
— Обустрой тут приемную. Все лучше, чем твое нынешнее жилье.
— Отличная мысль.
— А что, я бы мог здесь обжиться. Скверну с пола оттереть, пару картин повесить... По сравнению с Клоакой — вообще хоромы.
— Значит, ты у нас теперь Страж. А что, тебе подходит.
— Да уж, я не трус вроде тебя, если ты об этом.
— Мое бремя — участь каждого мага. С таким происхождением, как у тебя, мог бы понять.
— Твое нытье — чуть меньшее зло по сравнению с концом этого проклятого мира. Но давай, продолжай.
— А что, желать, чтобы мир стоил спасения, — это так неправильно?
— Эй, давайте-ка переключимся с перепалки на курс подземного бойца.
— Какой он был, твой отец?
— Он был такой... прямого ответа в жизни не дождёшься. Всё переводил на хи-хи. Говорят, я вся в него.
— Вам с Бетани очень повезло. Большинство магов прошло бы по трупам ради того, что было у вас. В Круге случайных новорожденных забирают у матерей, прежде чем те успевают их увидеть.
— Как говорит Церковь, ради блага семьи.
— А, вот ты где. Не убегай от меня, Уолтер. Ты же знаешь правила.
— Забавно... у нас дома считалось, что удрать от чокнутой кровожадной бабы — признак хорошего тона.
— Странно, что ты так и не взяла себе фамилию Амелл.
— Почему?
— Коль скоро наместник признал твою преемственность по материнской линии, ты могла бы стать леди Амелл.
— Меня что, и без того мало кто пытается убить?
— Здесь же не Антива. Не вся знать непременно чье-то бельмо на глазу.
— И ты тому доказательство?
— Туше.
— Да, Ривейняшка, наша малышка Хоук-то растёт.
— Взлом и шпионаж! Нужно заказать её портрет, чтобы потом с умилением вспоминать эти дни.
— Глядишь, вскорости она уже будет без нас дурачить стражников и срезать кошельки. Как быстро летит время!
— Ну кто бы меня ещё научил быть такой мерзавкой, как не вы?
— Я сейчас плакать буду! Глядите, у меня уже глаза на мокром месте!