— Любовь, может быть, и есть, но она имеет свойство заканчиваться. Только в сказках они умирают в один день. Надо здесь и сейчас понимать, кто тебе нужен. А летать в фантазиях... Ну, можно, но на этом не проживешь.
— Но как тогда жить, если знать, что все будет плохо?
— Надо брать то, что есть, и переделывать под себя.
Пётр, ты не понимаешь… Тысячи женщин будут теперь терпеть побои и унижения из страха остаться без детей. А их дети будут смотреть на это. Взрослеть, видя несчастливую маму и агрессивного папу. Они вырастут не в любви, а в страхе. И для них это будет нормой! Вот такая жизнь, полная слёз, отчаяния, бессмысленности и злобы. ЭТО станет их нормой, их системой координат. Ты себе представляешь, сколько таких мужчин и женщин будут способны сделать счастливыми уже их собственных детей? Ноль процентов. Я думаю, мы рискуем получить целое депрессивное поколение. Потерянное, больное, лишенное желания жить, отравленное агрессией, направленной и вглубь себя, и во внешний мир. Все они станут моими и Ладиными пациентами и окажутся неспособны найти свое счастье. Или, хуже того, изменится вслед за ними всё общество в целом, и подобных людей вообще уже не будут лечить, поскольку сочтут совершенно нормальными. Среднестатистическими.
— Вот ведь удивительно, Инга, — произнесла Лиза. – Почему так получается, что жизнь может казаться абсолютно не нужной или абсолютно осмысленной в зависимости всего от одного решения? Вот я прожила довольно долго в нашем корпусе. В основном там живут люди повзрослей меня или, наоборот, помладше. Подростки. Кто-то из них так и продолжает грустить и тормозить. А кто-то вдруг находит смысл существования. Вдруг ни с того ни с сего начинает, например, рисовать. Или пишет роман. Или вдруг решает стать архитектором. А она девушка со второго этажа вдруг поняла, что просто хочет родить ребенка и выйти замуж. Но больше всего меня поразил старичок с пятнадцатого. Он решил продать свой дом и на эти деньги отправиться в кругосветку. Уехал позавчера, абсолютно счастливый. Что же получается? У каждого из нас есть какой-то тайный смысл жизни, и мы его из себя раскапываем? Открываем? Вот Вы как считаете, всё уже заложено в нас, а мы только должны копать, копать и копать, пока не раскопаем?
Инга помедлила с ответом.
— Знаешь, Лиза, я не уверена, что этот процесс заключается в том, что вы раскапываете свои смыслы. По-моему, всё обстоит гораздо сложнее и интереснее. Особенно у творческих людей. Вы не раскапываете смыслы, вы их создаете. Как будто ловите идеи из космоса и показываете их миру и себе самим. Чудес так много вокруг, и внутри вас, в ваших мыслях и чувствах. Вы можете придумать всё что угодно. И поверить в это. И сделать своим. И показать другим людям, чтобы и они тоже смогли это примерить на свою жизнь.
— А где тогда мой смысл?
— Надо поискать. Наверное он у тебя сидит глубоко. Но я уверен, что внутри каждого человека есть стремление к смыслу. Просто не все умудряются его отыскать. Но как только человек его отыщет, то он становится бесстрашным и неуязвимым, может делать безумные вещи.
Революции делают гении, а потом должны приходить бухгалтеры.