Кирилл Максимов – цитаты персонажа

Пошлость вообще бессмертна.

— Как погиб? — ... — Полез на яблоню за арбузом, тут-то его вишней и придавило?

– Ты способен пить пиво, когда где-то убивают женщину? – ахнул Котя.
– А ты способен?
Котя подумал и грустно признал:
– Способен. В мире все время кого-нибудь где-нибудь убивают. Не умирать же от жажды.

Все люди как люди, один я в мокрых штанах и в поисках приключений.

У всего должен быть финал. Нет ничего ужаснее, чем обнаружить – конец ещё вовсе не конец. Бегун, разорвавший грудью финишную ленточку и увидевший, как впереди натягивают новую; боец, подбивший танк и обнаруживший за ним ещё парочку; долгая тяжёлая беседа, закончившаяся словами «а теперь давай поговорим серьёзно»…
Финал должен быть хотя бы для того, чтобы за ним последовало новое начало.

Почему никогда не спутаешь, встает солнце или садится, когда видишь его над морем?

Недоговаривать, когда перед тобой единственный человек, способный тебе помочь, не просто нечестно – глупо.

– Девушка красивая в кустах лежит нагой, – печально сказал я. – Другой бы изнасиловал. А я лишь пнул ногой…

У нас есть хотя бы иллюзия, что мы рождаемся не только для того, чтобы стать звеном в цепочке поколений и лечь в землю. У кого-то иллюзия денег, у кого-то иллюзия власти, у кого-то иллюзия творчества.
Отсюда, наверное, и смущение при встрече с людьми, уже утратившими свои иллюзии, чья жизнь свелась к простейшим функциям: есть и пить, спать и совокупляться, затуманивать разум алкоголем или наркотиками.

Первое – чудес не бывает. Второе – исключения возможны, но только для злых чудес. А если настало время злых чудес, то бесполезно оставаться добрым.

Ничто не ново под луной. Даже под чужой луной.

– Виз. Разве можно не думать о том, о чём думать нельзя?
– Можно, – равнодушно сказал Визитер. – Я только этим и занимаюсь.
– Чем?
– Не думаю.

Это было правдой. Но именно потому, что мы не боялись об этом говорить, эта правда доживала последние дни.

Я никогда не смогу изменить мир. Но я смогу отстоять свое последнее право, единственное, которое есть у человека, — право быть собой. Право возделывать свой сад.

— Глупость несусветная, — сказал я. — Все эти громкие слова и красивые позы… «они не пройдут», «все-таки она вертится», «родина или смерть», «готов умереть за свои убеждения» — все это становится чушью, когда приходит настоящая смерть… Все это — для детей. И для взрослых, которые ими манипулируют…
Наталья одобрительно кивнула.
— Но она все-таки вертится, — сказал я. — Ведь так? Она вертится, а они не пройдут, родина остается родиной, даже если смерть становится смертью, и никто не готов умереть, но иногда проще умереть, чем предать…

Подруги-библиотекарши, по его словам, все они были натурами романтичными, страстными и влюбчивыми. Наверное, соседство с книгами так сказывается.