— Константин, давайте, подкиньте ещё чего-нибудь гаденького!
— Я бы подкинул, но мне вас не поднять.
— Макс, согласись, я тоже выполняю в нашей фирме очень важные функции.
— Да, сэр, это правда. Этот диван ездил бы туда-сюда по квартире, если бы Жанна Аркадьевна целыми днями не придавливала его к полу.
— Максим хочет, чтобы эти контракты уже к утру были в Лондоне.
[Подаёт ей метлу]
— Погода лётная, запрыгивайте.
— Константин, а разве положенный срок траура не 10 лет?
— А вы умрите, и мы узнаем.
— Ты ведь не думаешь, что я такой предсказуемый?
— «Конечно, не думаю».
— Константин, а как ты обычно останавливаешь себя, когда оказываешься в постели с прекрасной женщиной?
— Обычно я просыпаюсь!
— Константин, выбрось из дома эту гадость!
— Жанна Аркадьевна, вам пора...
Поматросит и бросит, покапитанит и обманет. Я бы даже сказал поадмиралит и отвалит!
— Помогите мне выбрать подарок для Жанны к церемонии!
— Боже мой... А что хоть примерно ей купить?
— Не знаю! Ну что-нибудь дорогое и соответствующее её наклонностям!
— Тогда купите ей ликероводочный завод!
— Вот увидите, через пятьдесят лет шоу-бизнес будет мёртв, а я ещё нет!
— Вы что, объелись молодильных яблок?
— Нет, Константин, это чистая наука. Криоконсервация.
— Слава Богу, что не клонирование!
— Ты что, хочешь, чтобы после смерти твоё тело заморозили?
— Да, я хочу увидеть будущее!
— Бедное будущее!
— Жанна, прекрати чавкать, ты действуешь мне на нервы! Уж лучше кури!
— Не могу я! На мне антиникотиновый пластырь везде. Одна сигарета — и я в коме!
— Тогда, может быть, сигару?
— Вика, что вы делаете с французским коллекционным вином?
— Глинтвейн! Ещё бы парочку бутылок молдавского туда, корицы, перцу... чтобы пробрало всех!
— Вика, делать из французского коллекционного вина глинтвейн — это всё равно что заставлять Паваротти петь песенки «Ласкового мая».
— Какая книга! Вся жизнь разложена по десятилетиям как по полочкам...
— Ваша полочка последняя.