Воланд: — Ну что ж, Бегемот, не будем наживаться на поступке непрактичного человека в праздничную ночь!
Бегемот: — Конечно, Мессир!
Воланд: — Итак. Это не в счёт. Я ведь ничего не делал. Что вы хотите для себя?
Коровьев: — Алмазная донна, советую на сей раз быть более благоразумной, иначе фортуна может и ускользнуть.
Маргарита: — Я хочу, чтобы мне сейчас же сию секунду вернули моего любовника, Мастера!
У статуи отлетели пальцы, от колонны отлетали куски. Пули били в железные листы крыши, свистали в воздухе.
– Ба! – вскричал Коровьев, – да ведь это в нас! Мы популярны!
– Пуля свистнула возле самого моего уха! – горделиво воскликнул Бегемот.
Коровьев: — Королева в восхищении!
Кот Бегемот: — Я в восхищении!
Я побежал в кладовку, спас сёмгу. Я побежал в кухню, спас халат.
Слушаю, мессир, – сказал кот, – если вы находите, что нет размаха, и я немедленно начну придерживаться того же мнения.
— Каким отделением выдан документ? — спросил кот, всматриваясь в страницу. Ответа не последовало.
— Четыреста двенадцатым, − сам себе сказал кот, водя лапой по паспорту, который он держал кверху ногами, − ну да, конечно! Мне это отделение известно! Там кому попало выдают паспорта! А я б, например, не выдал такому, как вы! Глянул бы только раз в лицо и моментально отказал бы!
Иллюстратор Геннадий Новожилов, 1988 год.
— Ты лучше скажи, отчего Грибоедов загорелся? — спросил Воланд.
Оба, и Коровьев и Бегемот, развели руками, подняли глаза к небу, а Бегемот вскричал:
— Не постигаю! Сидели мирно, совершенно тихо, закусывали...
— Что ты делаешь? — страдальчески прокричал мастер, — Марго, не позорь себя!
— Протестую, это не позор.
Разрешите мне, мэтр, <...> свистнуть перед скачкой на прощанье.