— Матроскин, ты за сколько меня научишь играть на гитаре?
— Ну, рублей за — ай! Через месяц сыграешь пару песен, дядя Фёдор.
— Интернета нет, того и гляди все подписчики разбегутся.
— Оба твоих подписчика здесь за столом сидят, хипстер амбарный!
А как девочка ваша? К лотку уже приучили?
Я уже привык к деревне и к людям. И меня уже знают все, здороваются. А в городе надо тысячу лет прожить, чтобы тебя уважать начали.
Сейчас без языка нельзя. Пропадёшь сразу: или из тебя шапку сделают, или воротник, или просто коврик для ног.
Шарик говорит:
- У тёти Тамары должно быть доверенное лицо. Так по выборам положено. Это лицо всюду с депутатом ездит и о депутате хорошие слова говорит. Я мог бы таким лицом стать.
- Понимаешь, Шарик, — говорит Матроскин, — если тебя побрить и завить как следует, всё равно не получится из тебя лицо. Из тебя собачья морда так и прёт.
Кот Матроскин подойти к телефону не может. Он очень занят. Он на печи лежит.
— Что же с ним делать? Он же без охоты пропадёт! Усохнет весь...
— Усохнет...
— А может нам из него ездовую собаку сделать, а? Купим ему тележку, будем на нём молочко возить на базар, огород на нём будем окучивать? Эй ты, Шарик, хочешь, мы из тебя ездовую собаку сделаем, а?
— А мы бы эту посылку и сами у вас не взяли! Зачем это нам гуталин?
— Какой-такой гуталин?
— Обыкновенный, которым ботинки чистят все...
— Это кто же вам столько гуталина прислал? Вы что, гуталиновую будку открываете?
— Это мой дядя прислал... Он у сторожа живёт на гуталиновой фабрике... У него этого гуталина — ну просто завались!... Вот и шлёт, м-м-м… кому попало...
— Мясо лучше в магазине покупать.
— Почему?
— Там костей больше.
Что это мы все без молока и без молока... Так и умереть можно!