Итак, любовь — это комическая жизненная сила. Всё сущее, начиная от Бога Юпитера на небе и кончая червём, зарывшимся глубоко в землю, отдаётся любви без остатка, поэтому нет ничего удивительного, что мы кошки, переживаем весенними ночами, когда лунный свет едва пробивается через завесу облоков, какую-то радость и первобытное чувство беспокойства.
— Ты что, меня совсем не слушал? Как мы без Алхимика будем сражаться с очернителями.
— Если оплошаем сейчас, ни какого дальше не будет.
— За дивную эту траву я буду тебе вечным рабом. <...>
— Ой, как он глуп, этот бедный конь.
— О! Это очень умная женщина.
— Очень!
— Но всё же я умнее.
Я не слуга и не друг, я — кот! И гуляю сам по себе.
Если очень долго думать, то в голове обязательно появится хорошая идея. О! Появилась! Пойду-ка я поем!
— Слуга, если ты сейчас струсишь и убежишь, то я найду тебя и оторву тебе хвост.
— Я и не собирался. Пока на тебе есть хоть немного одежды, я ничего не боюсь.
— Я стараюсь быть хорошим человеком, но кот...
— Ну давай, вали на меня.
— Минутку-минутку, я знаю, что такое добро. Знаю. Я хочу жить праведной жизнью и быть достойным членом общества, но мистер Вирскис подбивает меня на плохие поступки.
— Кота и рядом не было, когда ты убил меня, Джерри.
— Слышал? Слышал? Спасибо, леди голова.
— Зачем я вообще тебя слушаю, ты же кот.
— Кот, который говорит и рассуждает — это чудо из чудес.
— И что?
— А вот парень, который говорит с котом, одной ногой в психушке.
— Это еще кто?
— Это пушистик, плоскорожий, кочерга, желтокрыл, воробушек, хомячок Джо и моя новая девушка Ронда.
— Я к вам пишу, чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать. Но вы к моей несчастной доле хоть каплю жалости храня, рассрочку дайте для меня! – выдал кот, гаденько усмехаясь, — Сначала я смолчать хотела, поверьте, моего стыда, вы б не узнали никогда, когда бы надежду я имела, хоть редко, хоть в неделю раз, вносить с процентами аванс. Так! Почему никто не записывает? Я что? Зря стараюсь?
Я прыснула.
— И я там был, кредит платил, на проценты попал, двести лет отдавал! – продолжил котишка, — Или нет! И жили они, поживали, добра наживали, кредит отдавали. И даже правнуки их вспоминали, когда последнее с себя снимали.