Если не принимать мир близко к сердцу, оно и не разобьётся...
Я думаю, есть всего два способа смотреть на мир: либо ты видишь во всем грусть, либо ты просто стараешься ее не замечать.
Я смотрел в её глаза. В них отражалось всё электричество города.
Ты должен верить в то, что жизнь намного больше, чем некоторые ее части.
... И тогда я понял, что слезы не могут вернуть мертвых к жизни. Есть еще одна вещь, которую следует знать про слезы — они не могут заставить того, кто тебя больше не любит, полюбить тебя снова. Молитвы похожи на слезы. Я все думаю, сколько слез и молитв люди тратят на Бога, пытаясь сделать так, чтобы то, что случилось не повторялось. Но по-моему Дьявол предпочтительней Господа. Я понимаю, зачем люди хотят, чтобы он был рядом: хорошо, когда есть кто-то, на кого можно свалить вину за плохие поступки, которые ты совершил.
— Зачем Вы это сделали?
— Из-за печали.
— Какой печали? Чьей печали?
— Вашей печали.
— Знаешь, что очень забавно у нас, у людей? После землетрясения мы видим, как люди вытаскивают друг друга из под завалов, люди радуются концу землетрясения, тому, что они выжили. Но через пару дней все об этом забывают...
— Это показывает, что в людях всё еще есть добро.
— По крайней мере, во время землетрясения...
— Наверное, я не знаю, что такое определение любви.
— Ты знаешь, в своем сердце, если любишь кого-то.
— Любовь не в сердце, она на языке. А это же просто слово. Это всё.
Я знаю, что они хотят от меня. Они хотят знать, зачем. Им нужна причина. Что-то, что можно связать с маленьким скелетом в шкафу, спрятанным так хорошо, как будто его и нет. Они хотят, чтобы я сказал, что мне жаль. Что во всем виновата моя мать, мой отец, что это случилось из-за телевизора, кино... или чтобы я обвинил какую-то девчонку.
— Когда ты был маленьким, ты верил в то, что есть ангелы?
— Может, когда маленьким был, верил. Моя бабушка умерла, когда я был совсем маленьким. С тех пор, когда я ссорюсь с матерью, мастурбирую или делаю что-то такое... у меня появляется нехорошее чувство, будто бабушка смотрит на меня с небес и хмурится.
— Я не думаю, что, глядя на нас, они хмурятся. Я думаю, они присматривают за нами, как ангелы-хранители, заботятся о нас, следят, чтобы ничего плохого не случилось, чтобы всё было в порядке.
— Почему тогда не все так хорошо всегда?
— Может, они ленивые?
— Хм...
— Что?
— Да, понимаешь, просто смешно... ленивые ангелы. Мне сразу представляются такие большие толстые парни с крылышками, пьющие пиво и играющие в дартс...
— Я хочу, чтобы ты был моим ангелом-хранителем. Я хочу, чтобы ты наблюдал за мной, чтобы у меня все было хорошо.
— Твои волосы пахнут клубникой...
— Это шампунь, а не волосы.
— Мне все равно нравится.
— Я серьезно. Я хочу, чтобы ты сказал, что ты всегда будешь рядом.
— Но я же буду находиться и в других местах.
— Просто скажи мне, что все будет в порядке.
— Невозможно быть уверенным, что все будет в порядке.
— Я знаю, но иногда нужно говорить вещи, которые не всегда являются правдой, потому что ты хочешь, чтобы это было так. И иногда этого достаточно. Просто скажи мне, что все будет в порядке. Шепни мне это на ухо...
— ... все будет в порядке.