Людмила Чурсина – цитаты персонажа

Мне кажется, кинематограф нельзя рассматривать отдельно от жизни всего общества. Каково оно — таков и кинематограф.

В этом сериале никого не терзают, не убивают, на экране не льется кровь, и это уже хорошо.

Наше общество больно. В нем есть недосягаемая элита, есть очень тоненькая прослойка, которую даже не назвать средним классом, — скорее, это люди, которые пытаются им быть, и есть те, кто просто выживает. Конечно, говорят, что гусь свинье не товарищ, но все-таки в каждом есть стремление быть счастливым, быть здоровым, есть желание, чтобы его понимали, слышали, слушали.

Существуют разные категории души.

Все в мире, в искусстве, в культуре нерасторжимо связано с эпохой создания и тесно переплетается с ней, но и контекст дня нынешнего, обусловленного прошлым, порой значительно острее, чем мы привыкли это воспринимать на первый беглый взгляд.

Сцена обладает каким-то удивительным свойством возрождать силы.

Классика на то и классика, что она на все времена. В ней всегда присутствует все происходящее, все сегодняшние ситуации — не важно, что костюмы старинные, мебель, внешний антураж.

Глубокий текст требует подготовки, удивительно точного и бережного прочтения, произнесения. Но сегодня актерам некогда над ними подумать. Дают 20 страниц текста — и их надо быстренько проглядеть. Завтра съемки закончатся, и я даже не вспомню, что вчера говорила и про что.

Чем больше мы боимся, тем доступнее становимся для всякого негатива. Люди забавляются, снимая фильмы ужасов о мутантах, катастрофах, атаках из космоса, забывая о том, что самое страшное — это сон разума. Человечество так беззаботно в это играет.

Настает пора, когда необходимо остановиться, оглянуться.

С годами все больше понимаешь, насколько мы несовершенны, насколько важно прощение. И понимание. Потому что все наши беды происходят из-за того, что мы друг друга не понимаем. Мы чего-то хотим друг от друга, советы раздаем ведрами, а сами воспринимаеи их каплями.

Отношения людей, тем более семьи, — это очень сложная, тонкая, хрупкая вещь. С ней надо осторожно обращаться и в жизни, и тем более в театре, на сцене.