— Вы уходите, потому что директор вашего учреждения Калугина…
— Ну-ну, смелее, смелее!
— Самодур?!
— Угу. Самодура!
Иногда бывает, что хочется поплакать, но что же я буду реветь в одиночку? Это всё равно, что алкоголик, который пьёт в одиночку.
— Мало того, что вы враль, трус и нахал, — вы ещё и драчун!
— Да, я крепкий орешек!
— А может быть, не стоит рисковать?
— Почему, давайте рискнем. Очень хочется произвести на вас приятное впечатление.
— Вам это удалось... уже.
— Усилить хочется.
— Только, пожалуйста, побыстрее: у меня куча дел.
— Ничего, подождёт ваша куча. Ничего с ней не сделается.
— Вам хорошо, Анатолий Ефремович. У вас... У вас дети.
— Да, двое: мальчик и... мальчик.
— Ну вот видите? А я совсем одна. Утром встану – пойду варить кофе... И не потому что хочу позавтракать, а потому что так надо. Заставляю себя поесть и иду на работу. Вот этот кабинет и всё это практически и есть мой дом. А вечера!... Если бы вы знали, как я боюсь вечеров! Если бы вы знали... Засиживаюсь на работе допоздна, пока вахтёр уже не начнет греметь ключами. Делаю вид, что у меня масса работы, а на самом деле просто мне некуда идти. Что дома? Дома, дома! Дома только телевизор. Я, видите, даже собаку не могу завести, потому что её некому будет днем выводить. Вот и все дела. Конечно, у меня есть друзья, есть знакомые, но у всех семьи, дети, домашние заботы... Вот видите, превратила себя в старуху. А мне ведь только тридцать шесть.
— Мы же с Вами уже попрощались!
— Попрощались? Так давайте поздороваемся!
— Поставьте лошадь! Что вы! Она же тяжёлая. Что вы в неё вцепились?!
— Я с ней сроднился.
Я так взволнована вашим признанием... <...> Я вся в работе. Жизнь моя уже как-то устоялась, сложилась. Я «старый холостяк», я привыкла командовать. Я очень вспыльчива и могу испортить жизнь любому, даже очень симпатичному. Но это... Дело даже не в этом... А в том, что... я вам не верю.
Людмила Прокофьевна после признания Новосельцева в своих чувствах.
— Зачем Вы занимаетесь мною лично? Поручите меня вашему секретарю.
— Когда Вы перестанете видеть во мне только директора?
А знаете что самое страшное? Что везде, куда бы я ни приходила, везде, наступают вечера. Если бы вы знали, как я боюсь вечеров. Засиживаюсь до поздна на работе, делаю вид, что у мне кучу всего нужно сделать, а на самом деле мне просто некуда идти. Я всегда думала, что я буду учиться, делать карьеру. А в итоге карьера сделала меня!
В ранней молодости вы были значительно талантливей, чем сейчас. Только никак не предполагала, что вы творили под псевдонимом — «Пастернак».
— А как вам моя причёска?
— Умереть — не встать.