— Отчего она не последовала за ним, если так любит? Испугалась?
— Только не за себя, Соловушка... Мало кто... Да нет — никто не остался бы из одного только страха. Меня порой посещают бесплодные размышления — а если бы поход Феанаро стал тем, чем должен был стать... Не бунтом — а священной войной ради обретения Первозданного Света... Разве стали бы удерживать нас Валар и разве отказали бы в кораблях тэлери? Не страх заставил повернуть тех, кто повернул. Просто очень важно порой чувствовать свою правоту. Ее страшил не путь, который разделил Финарато — а проклятье, понесенное им. Да он и сам не хотел бы для нее того, через что прошел. Нам очень важно знать, что кто-то там ждет нас... Ждет и любит.
— Нет предопределенности, есть судьба. Она есть и у людей, но она берет начало и имеет конец вне этого мира. Как мог создать вас свободными тот, кто сам есть худший из невольников? Как мог дать вам корни вовне тот, кто сам корнями пророс здесь?
— Он говорит иначе.
— А... Он говорит... — Лютиэн улыбнулась. — Ты слышала его слова и видела его дела. Чему будешь верить?
Прежде он верил в возможность искупления, но сейчас потерял эту веру. Бывшее не сделать небывшим.
Я хочу спасти тебя только потому, что убийство мне еще более отвратительно, чем ты.
Лютиэн улыбнулась и свободной рукой вынула из своей вышивки иглу.
— Посмотри, сестра, — нитка тянется за ней. Сама по себе она не может создать узора на основе, не может соединить плечо и рукав — ибо неспособна проколоть ткань; но и игла без нее ничего не вышьет и не сошьет.
— Ты знаешь, куда он пойдет, — проговорил Келеборн. — Ты знаешь, что оттуда нет возврата.
— Куда игла, туда и нить, лорд Келеборн.
- 1
- 2