— Я тут насобирал такое... у вас волосы побелеют.
— Вы знаете, что я ищу.
— О да. Их всех выловили в канале. Малиновый ужас. (протягивает склянку с красной жидкостью)
— (отворачивается и откидывает вуаль) Это... невозможно.
— Чё?
— Кажется, я видела это раньше. Очень давно.
— И как давно?
— (поворачивается к нему лицом) Примерно 65 миллионов лет назад.
Доктор ни с кем не обсуждает свои тайны, дорогуша. Если ты до сих пор тешишься мыслью, что ты особенная, задай себе один вопрос: как его зовут?
— Мадам Вастра будет задавать тебе вопросы. Ты должна будешь ответить только одним словом. Одним словом, поняла?
— Почему?
— Правда единична. Ложь — это слова, слова, слова... Ты встречала Доктора, так?
— Да.
— Сейчас ты пришла снова найти его. Зачем?
— Подумай. Только одно слово.
— Любопытство.
— В чем?
— Снег.
— И в нем тоже?
— Да.
— Что ты от него хочешь?
— Помощи.
— Почему?
— Опасность.
— С чего бы ему тебе помогать?
— Доброта.
— Доктор не добрый.
— Нет?
— Нет. Доктор не помогает людям. Никому, никогда. Он не ваш защитник, не ваш спаситель. Ты понимаешь, что я говорю?
— Слова.
— Когда-то он был другим. Очень давно. Добрым, да. Даже героем. Спасителем миров. Но он терпел потери, что делали ему больно. Теперь он предпочитает изолироваться от возможности возвращения этой боли. Выбери слово, которое объясняет, что ты это понимаешь.
— Человек.
— Мы друзья Доктора. Мы помогаем ему с изоляцией, но это не значит, что мы ее одобряем. Итак. Тест для тебя. Дай мне сообщение для Доктора. Расскажи ему все о снеге и об опасности, которую, ты веришь, он представляет и первым делом объясни, почему он должен помогать тебе. Но скажи это одним словом. Ты думаешь, что такого слова не существует или что ты даже не сможешь найти его. Посмотрим на твою удачу.
<...>
— Да! Что? Я пытаюсь читать.
— Мисс Клара и ее беспокойство насчет снега. Я сделала ей тест на одно слово.
— Это всегда бесполезно. Что она сказала?
— Пруд.
— Что это?
— А ты чего ожидала? Тело? Тела скушны. У меня их было много. Моя гробница не для тела.
— Но что это за свет?
— Доктор, объясни что это?
— Следы моих слез. Путешествия во времени это повреждения. Как слеза в ткани реальности. Это шрам от моего путешествия по Вселенной. Мой путь через пространство и время. От Галлифрея до Трензалора. Мой собственный временной тунель. Все дни, даже те, которые я еще не прожил.
— Он свидетель. Я привел его, чтобы он представил доклад, – сказал Стракс.
— О чем? О том, как ты похитил бедного ребенка, приняв его за женщину?
— Нет, об убийстве.
— Убийстве? Что за убийство? – Горничная уперла руки в бока и уставилась на Стракса, сощурившись даже больше него самого. – Кого ты опять убил?
— Никого! В последнее время точно!
Возможно, я выгляжу несколько странно, а Стракс и сонную корову напугать способен, но мы – твои друзья.
— А вот этот? – Стракс указал на фигуру, что неспешно ковыляла по другой стороне улицы.
— Эта старушка продает счастливый вереск и идет в обратную сторону, так что сильно сомневаюсь, что она здесь по нашу душу.
— А может, это просто маскировка. Кстати, кто такой этот Вереск?
— Это растение, а не человек. Он счастливый, должен приносить удачу.
— Если я ее поймаю, он ей не поможет.
— Стракс, – просто сказала Вастра. – Нельзя.
— Я пойду последним, – вызвался Стракс.
— Опять геройствуем? – с укором спросила Дженни.
— Если кто-то отстанет, я помогу. Понесу, если потребуется.
— Спасибо, – сказала Дженни, тронутая такой неожиданной заботой.
— А любого, кто будет заражен этим дымом, – продолжил Стракс. – Я порву в клочки. Для их же собственной пользы, разумеется.
— Отступление – не стратегия сонтаранцев! – заявил Стракс, готовясь к неизбежному. – Это будет славная смерть!
В дверном проеме появилось лицо Вастры.
— Мы не отступаем. Мы передислоцируемся.
Стракс задумался. Дым подбирался все ближе.
Наконец сонтаранец кивнул.
— Это допустимо. – Он захлопнул дверь. – Предлагаю передислоцироваться в экипаж. Желательно побыстрее.
— Стракс готов.
— Стракс сонтаранец, – заметила Вастра. – Когда дело доходит до безрассудных, но героических поступков, которые могут привести к разрушениям или чьей-нибудь смерти, он готов всегда.