— Мама, вот опять наша булочка!
— Тише, мы эту булочку видим с тобой впервые!
Заплутав в лабиринте, Джордж водит людей туда-сюда.
— Мама, вот опять наша булочка!
— Тише, мы эту булочку видим с тобой впервые!
Заплутав в лабиринте, Джордж водит людей туда-сюда.
— Города, которые предали своих детей, долго не живут.
— Даже если одного?
— Даже если одного, — тихо, но твердо сказал Пассажир.
— В одном из номеров вас будет ждать хозяйка.
— Замужняя?
— Да, но ей всё равно.
Мальчик рекламирует гостиницу.
— Мама папу лупит сковородкой за то, что он ходил на... бляшки.
— На ***ки.
— Да ведь в такой мешок всё мое царство уместится!
— Целиком? Нет, целиком не уместится, только половина. Или не веришь?
— А у тебя две головы. А у меня, во — одна!
— Это не голова, это шапка.
Сказано местному парнишке, который проводил до гостиницы.
— Что? Ты мне не веришь?
— Прости, учитель, но...
— Смотри же, мальчишка!!!
Если бы Стивен не был так занят отчаянными поисками хоть кого-то, кто укажет ему путь к Камар-Таджу, он бы обязательно приметил крадущуюся в тенях спиной к нему фигуру в капюшоне. Мужчина, одетый в зеленую рясу, слегка наклонил голову, как будто прислушиваясь к Стрэнджу.
— Камар-Тадж? — спросил приковылявший к Стрэнджу ребенок. Пацаненок опирался на костыль и одарил Стивена взглядом, состоящим из смеси любопытства и презрения.
— Да! — закричал Стрэндж, а затем, в надежде, взволнованно спросил: — Ты говоришь по-английски?
Ребенок протянул к Стрэнджу раскрытую ладонь:
— Камар-Тадж?
Стивен поёжился:
— Малыш, я на мели. Я потратил свой последний доллар, чтобы добраться сюда.
— Камар-Тадж?
Стрэндж вздохнул. Он немного покривил душой. У него осталось немного денег. Несколько долларов, едва ли больше. Но он уже зашел так далеко, что ещё ему оставалось делать? Непослушными, замотанными в бинты пальцами он полез в бумажник, достал оттуда купюру и отдал мальчишке.
Пацан взял деньги, засунул в карман, а затем указал пальцем вперед. Стрэндж глянул в ту сторону, а затем перевёл взгляд обратно на мальчишку.
— Тысячу рупий за то, чтобы указать мне на восток? Ну, спасибо, попрошайка.
— Это ты тут попрошайка, не я, — огрызнулся пацаненок.
Стивен улыбнулся. Итак, парнишка всё-таки знал английский.
— Ну да, хорошо, — произнёс Стрэндж, выдавив улыбку.
Мальчишка рассмеялся:
— Площадь Патан-Дурбар.
— Площадь Патан-Дурбар? — переспросил Стрэндж.
Пацан кивнул и ухромал обратно в толпу, а Стрэндж направился в сторону площади Патан-Дурбар.
Человек в зеленой рясе пошел следом.
Вот бы война длилась долго, чтобы я успел повоеввать, побывал в битве, прославился!
— У тебя есть любимая поговорка?
— Да.
— Какая?
— Если ничего не получается, съешь торт.
— Ясно. Помогает?
— Каждый раз.
— О, я такой маленький!
— Да, но ты очень много значишь.
— Ты только конфеты купил?
— А что же еще? Ясное дело.
Сама пьеса строится на страхах родителей, что сын, состоящий в Гитлерюгенде, побежал доносить куда следует об их кухонных разговорах о политике.
— Гут морген, мальчик. Я турист, я немножко заблуждался... Мне нужно в Кукуевск.
— Военный завод, что ли?
— Я-я, натюрлих! Вот тебе, мальчик. [даёт мальчику жевательную резинку]
— Э!? Это что?
— Это, мальчик, жвачка.
— Да ты за кого меня принимаешь? <...>
— Кукуевск, Кукуевск, плиз!
— Чтобы я вам наш военный завод продал? Да пошёл ты, дядя! <...> Эй, слышишь? Ты там передай, пусть в следующий раз с кроссовками приходят, «Nike» там или «Adidas», вот тогда — поговорим, а за жвачку мы Родину не продаём!