— Скажи честно, пьёшь каждый день?
— Понемножку. Утром проснуться, вечером — уснуть.
— А у твоей доченьки папа виртуальный, и очень может быть, что скоро новый папа появится, не родной, зато постоянный, и ему, а не тебе она будет говорить: «Пап, нарисуй мне бегемотика».
— А не надо говорить со мной на такие темы, потому что у меня больные сосуды, если вы не хотите вызвать скорую помощь, потому что я нафиг кого-то травмирую!
Не, нормально? Я стою у машины, никого не трогаю! Вдруг сзади: «ГАВ!» Я чуть не всрался! Разворачиваюсь, а на меня ВОТ ТАКОЕ ЧУДОВИЩЕ несется, а хозяйка за ней на поводке как на водных лыжах: «ОНО не кусается!» Ну, конечно, не кусается! ОНО сразу сжирает! Вон из пасти рука недоеденная торчит! «Не убегайте». Ложитесь на землю звездочкой — так Шарику удобнее! Тока ботинки снимите, а то у него запор будет! Кавказская овчарка? Ну так иди гуляй по минным полям на Кавказе! Нефиг в наших дворах говном песочницы минировать!
— Телкам звоним?
— Так! Идите вы знаете куда, Марк Борисович!
— Если приезжают телки, я сразу сваливаю!
— Да будет не так, как в прошлый раз! Я ж тогда видел всего одну в темноте спьяну в этом клубе! Я ж не знал, что они все три дуры страшные! А ту, которую отсюда увез, я вообще хотел по дороге высадить, но потом жалко стало, все-таки поехала... Привез домой, все было... у нее такие сиськи!
— А я сразу ушел. Не люблю грязи. Я с одной обменялся парой фраз, мне противно стало.
— А у тебя?
— Мы говорили с моей... о литературе! Она не читала ничего, кроме «Комсомольской правды», мне стало ее жалко, и по вашей вине, Марк Борисович, мне пришлось совокупляться с этим членистоногим. Но впредь я попросил бы не приводить в мой дом подобных инфузорий в туфельках!
— Всё будет по-другому! Я видел всех троих! Хорошие!
— Старик! Пощади нас! Сделай паузу — побудь с друзьями! Завтра нагонишь график.
— Толя, а у тебя пуговицы на рубашке не хватает...
— Ну и что? У меня на многих вещах пуговиц не хватает... Вот сижу, жду. Может, какая добрая душа придет, пришьёт...
— А Лена пришивала?
— Ну Лена пришивала...
— Представляю, сколько у него с зимы пуговиц накопилось...
— Слушай, ты так и не сказал, чё вы расстались... Хорошая была... Готовила?
— Готовила.
— Чё расстались?
— Расстались. Ушла.
— Почему?
— Ей надо было куда-то пойти!
— Доложи-ка нам, Марк... А вот у твоей жены... у Натальи... У бывшей, у бывшей уже... Есть кто-нибудь уже?
— Похоже, нет никого... Я ведь и ушёл-то от неё, потому что думал, что кто-то есть.
— Что, следишь?
— Да, когда время есть.
— Были причины?
— Были. Она же адвокат, она же постоянно работает! Ты знаешь, во сколько она возвращается? У нее постоянно ужин с партнерами! Я как-то сидел... ждал, ждал... ждал ее! Ну напился! Она приходит, сразу в душ, ну и телефон на тумбочку... А туда такая смсочка-бымс! Я читаю, а там чёрным по зелёному написано: «Наташенька! Как добралась? Перезвони, целую!»
— И что?
— Как что? Какая она ему Наташенька?! Ты куда кого в рот «целуешь»?! А до этого телефон два часа недоступен был! У неё прекрасная отмазка — я ей каждые пять минут звоню и мешаю разговаривать! Да не разговаривать я ей мешаю! Короче, я беру телефон, выбиваю ногой дверь, если честно, не в первый раз. Срываю занавеску, телефон ей к лицу и говорю: «Ну что, Наташенька?! Как добралась? Целую!». Она спокойно мне говорит: «Марк, мне надоели твои пьяные истерики, выйди. Я хочу вымыться, я устала». Я вышел! Телефон об кафель — и вышел! Но насовсем!
