– Вам не кажется, мисс Марпл, – сказал я, – что все мы слишком склонны злословить о ближних своих? Добродетель не мыслит злого, как вы знаете. Можно причинить неисчислимый вред, позволяя себе болтать глупости и распускать злостные сплетни.
– Дорогой викарий, – ответила мисс Марпл, – вы человек не от мира сего. Боюсь, что человеческая натура, за которой мне довелось наблюдать столь долгое время, не так совершенна, как хотелось бы. Конечно, праздная болтовня – это дело грешное и недоброе, но ведь она так часто оказывается правдой, не так ли?
Эта последняя, парфянская стрела попала в цель.
... обычное благоразумие иногда очень опасно: оно не позволяет делать смелых предположений.
– Я считаю Сент-Мэри-Мид, – многозначительно отчеканил он, – лужей со стоячей водой.
Он взглянул на всех вызывающе, ожидая возражений, но никто не возмутился; мне кажется, это его разочаровало.
– Сравнение не очень удачное, милый Рэймонд, – живо отозвалась мисс Марпл. – Мне кажется, если посмотреть в микроскоп на каплю воды из стоячей лужи, жизнь там, наоборот, так и кипит.
– Конечно, там кишит всякая мелочь, – сказал литератор.
– Но ведь это тоже жизнь, в принципе мало отличающаяся от всякой другой, – сказала мисс Марпл.
– Вы равняете себя с инфузорией из стоячей лужи, тетя Джейн?
– Мой милый, это же основная мысль твоего последнего романа, я запомнила.
Остроумные молодые люди обычно не любят, когда их собственные изречения обращают против них.
Исчадия ада часто бывают красивы. И, как известно, они нередко процветают в этой жизни.
Если люди не считают нужным говорить тихо, поневоле думаешь, что они ничего не имеют против того, чтобы их услышали.
… Я предпочитаю старомодных докторов молодым. Они удаляют нам зубы, вырывают гланды, вырезают часть наших внутренностей, а потом говорят, что ничем не могут помочь, потому что уже ничего своего у нас не осталось. Поэтому я люблю лечиться по старинке. Большие бутыли с лекарствами… Их всегда можно вылить в раковину.
— Я только что поняла, что я потеряла. Банни была единственной ниточкой, связывающей меня с прошлым. Единственной, кто всё помнил.
— Знаю. Человеку становится одиноко, когда умирает последний… Последний, кто всё помнил.
Мы все привыкли верить людям на слово — слишком уж мы доверчивы.
Я знаю множество случаев, когда самые прелестные, неземные девушки выказывали полное отсутствие щепетильности, хотя, конечно, джентльмены ни за что не согласятся в это поверить.