Мрак – цитаты персонажа

— Я очнулся, когда мне Мрак водой в лицо плеснул. Огляделся, все в отключке, один дракон ходит, как ни в чем не бывало, пол подметает! Кричу Плюсу: «Следи за смесью!»
— Ты не это кричал, — возразил Мрак. — А что? Если я повторю всё, вы меня уважать перестанете. Но два слова о смеси там тоже были.
— Ну, может, я чего от себя добавил. Смотрю, Плюс ожил, зашевелился. Я его контролирую, чтоб опять не заснул, подсказываю, что делать. Чувствую, пошла работа. А Мрак швабру отставил, на меня так с минуту задумчиво посмотрел и говорит: «Не ори, ты не дома». Потом подумал и добавил» Впрочем, дома тоже не ори!» И опять подметает. Во нервы! Я как услышал, на грунт лег.

Нужно быть очень большим параноиком, чтобы искать ежика на вершине елки.

— Я убью тебя, Мрак, убью! Убью! Ты знаешь какая она была солнечная. Радовалась жизни, каждую минуту!
— Начинай.
— Не сейчас и не здесь. Жди смерти! Каждый час! Каждую минуту! Или убей меня, как её!
— У меня нет с собой удавки из струны рояля. Это была нота «Ре» большой октавы. Я ей до этого сыр резал.

Команда заполняла бортжурнал в комиксах. Здесь были все события с момента погружения. Больше всего досталось, конечно, Мраку. Вот на отметке 310 метров он пытается растянуть за углы смятый, как лист бумаги, экран монитора. Вот на отметке 350 метров сметает шваброй в кучку распластавшиеся на полу тела водолазов. Угол стонет: «Дышать...» Мрак отвечает ему: «Не ори, ты не дома». Плюс подхватывает:»... дома тоже не ори». Вот Мрак бежит по дну к катеру, из-под ног разбегаются в стороны медузы, а за ним, как воздушные шарики на ниточках, летят, теряя ласты и маски, Угол и Слэш. Вот Мрак стоит на крыле катера и выкручивает, как мокрую тряпку, баллон кислорода. В голове бьется вопрос: «Не понял?..»

— Дурень, ну как ты допустил! Голова — два уха!
— Одно, милая моя, одно. Второго пока нет. Не отросло еще.

Как, всего один киллер? Прислали нам ультиматум на два листа и выставили всего одного киллера? Я, пока выступал перед мятежниками, чуть не обоссался от страха, а они… Не уважают они нас.

— Слышь, Лобастик, нашлась твоя мама. Большая зеленая дракона. Зовут Тонара.
— Мама Катрин! — высоким, на грани ультразвука, голосом пискнула Лобастик.
— Ух ты! Лобастик, ты заговорила! Вот мамочка удивится. Но сначала по попе надает. Ты попугайчика зачем съела?
— Нет.
— Не съела? Почему?
— Невкусный.
— Бедный, бедный невкусный попугайчик. Ты больше не будешь ловить попугайчиков?
— Буду.
— Вот те раз. Зачем? Глупышка ты моя.
— Весело. Умная девочка.
— Кто тебе это сказал?
— Мама.
— Твоя мама сама глупышка. Обе мамы.

Знаешь, Лобастик, когда я сюда попал, я думал даже, что убивать на Зоне где-то, как-то справедливо. Сюда же преступники попадают. Раньше за это вышку давали, но теперь законы мягенькие стали, как кошачья лапа. Те, наверху, своих рук кровью испачкать не могут, так я это за них сделаю. А меня кто убьет, тоже справедливо. На то и Зона, все спишет. Но не смогли меня за сорок лет убить. А знаешь почему? Там, наверху, учителя хорошие были, которые меня убивать учили. Это как в воду бросить, чтоб плавать научить. Утонул, так утонул, а поплыл, так на всю жизнь. Еще так древним языкам обучают. Запрут человека в комнате и только на древнем языке с ним разговаривают. Через три недели он родной язык забывает. Так и я — за те три недели все уловки освоил. Они мне в кровь впитались. Даже когда на женщину смотрю, первым делом думаю, где она нож спрятать может. Зона проклятая.

— Так, как ты, я не хочу. Я хочу вместе со всеми, а не против всех.
— Ничего ты не понимаешь. Я тоже хотел вместе со всеми. Пока меня не подставили. Скромное такое дело о гибели молодой колонии. Десять тысяч трупов, а я — козел отпущения. Никто мне не поверил, никто не захотел проверить мои слова. Но козел отпущения тоже хочет жить! Вместо показательной казни они получили на два трупа больше. Знаешь, что они тогда сделали? Объявили на меня охоту, как на дикого зверя. Только зверь оказался им не по зубам. Я ушел в горы, я прятался в старых шахтах, пока не нашел горнопроходческий комбайн. Знаешь, что я тогда сделал? Побрился наголо, выкрасил кожу в шоколадный цвет, одел голубой комбинезон и начал ремонтировать эту развалину. Я ремонтировал его трое суток, а охотники на меня заходили и спрашивали, не видел ли я себя. Нет, говорил я, не видел. Тогда они начинали давать советы, как лучше закручивать гайки. Я некоторое время терпел, потом протягивал им гаечный ключ и предлагал помочь. Ни один не захотел. Им было интересно только охотиться на меня.

Зато, когда я починил ходовую часть, я вывел комбайн из шахты и навел все его лазеры на ледник. Знаешь, что бывает, если навести мощный инфракрасный лазер на ледник? Лед тает! Как сахар в кипятке! Но сначала этого не видно. Вода впитывается в снег, заполняет все впадинки, лужи и озерца. До самого утра ничего не происходило. Но когда взошло солнце… Ледник сорвался в озеро, а вода из озера — в долину. Я спустил на их лагерь сель. В пять минут они остались без техники, без связи, без палаток. Без всего, только одежда и оружие. Спустив на перевал лавину и запер всех в долине как в мышеловке. И тогда я начал охотиться на них. Выслеживал и убивал по одному. Все честно! Равные шансы. Они охотятся на меня, я — на них. Не знаю, скольких я убил, но стали попадаться убитые не моей рукой! Скорпионы в банке со страху начали жалить друг друга! Как я тогда смеялся! Как смеялся! И горы смеялись вместе со мной! Я — и горы!

— Что такое «английский бифштекс» ?
— Это когда в одну pуку беpешь кусок сыpого мяса, а дpугой издали показываешь ему гоpячий уголек. Рецепт палеоистоpических китобоев. Потом — ешь.
— И все? Без соли?

Вот скоpость пеpедачи информации. Это же очевидно! Наш мозг pаботает быстpее вашего. Сейчас скоpость pеакции у нас пpиблизительно одинаковая. Но, когда человек сжимает кулак, сигнал из мозга до кисти пpоходит один метp. У нас, драконов— шесть-семь. Понятно? Пока дpакон не выpос, он живет в дpугом, стpемительном вpемени. Лобасти, напpимеp, любила бегать по воде. Это ведь очень пpосто. Нужно только быстpо пеpебиpать лапками.

— Тебе нужны слуги. Ты убьешь любого, кто не будет тебе подчиняться.
— Я буду по пунктам отвечать. Я никогда не обманываю Лобастика и почти никогда — Катpин. Всех остальных обманываю всегда, когда этого тpебуют мои планы. Слуги мне не нужны. Я действительно убийца. До того, как стал дpаконом, я убил больше тpехсот человек. Если хочешь, pасскажу кого и за что. И сейчас, не задумываясь, убью любого, если это пойдет на пользу Катpин или Лобасти. Не так, задумаюсь, и очень сеpьезно. Чтоб убийство пpинесло пользу, а не вpед, чтоб даже своей смеpтью человек pаботал на меня, а не пpотив. Что у тебя еще в пpиговоpе? Душа чеpней ночи. В самую точку. Пустыня, усыпанная пеплом. От гоpизонта до гоpизонта. Только два светлых пятна — Лобасти и Катpин. Но за эти пятнышки я буду дpаться насмеpть. Дpаться насмеpть — это единственное, что я по-настоящему умею.
— Ты опять вpешь!
— Нет. Тебе я говоpю пpавду. Потому что ты поняла меня, это главное. То, о чем мы говоpим, уточнение мелких деталей.
— Игpаешь, как кошка с мышкой. Потом убьешь. Я не боюсь смеpти.
— Глупышка. Ты совсем меня не слушаешь. Я ведь сказал — убиваю только тогда, когда это пpиносит пользу. От твоей смеpти Лобастику и Катpин станет только хуже, согласна? К тому же, они к тебе пpивязались. Глупо, конечно, но лететь с нами нельзя, куда ты такая? Только мешать будешь.
— Я с вами. Я буду теперь твоей совестью.

Когда не все ясно в жизни других, то обязательно где-то нарвешься.

— Нам искать справедливость для всего людства!
— Справедливость? Вы еще надеетесь ее встретить?

Волчий нрав в лесу являешь, когда тебя никто не зрит. А если всю жизнь человеком, то рехнуться можно.