от имени автора – цитаты персонажа

Писательство – это ещё не жизнь, но иногда, я думаю, может быть путём жизни. Это я открыл летом 1999 года, когда чуть не погиб под фургоном.

Да и к кому иной раз не является поэтическое вдохновение! Вот тогда-то мысли и выливаются в стихи.

Она была феей Печали и всегда управлялась со своими делами сама, не перепоручая их никому: так по крайней мере она знала, что все наверняка будет сделано как следует.

Гордость всегда ведь бывает наказана.

Как только Яльмар улегся, Оле-Лукойе дотронулся своей волшебной палочкой до мебели и и все вещи сейчас же начали болтать между собою; все, кроме плевательницы; эта молчала и сердилась про себя на их суетность: говорят только о себе да о себе и даже не подумают о той, что так скромно стоит в углу и позволяет в себя плевать!

Жил-был купец, такой богач, что мог бы вымостить серебряными деньгами целую улицу, да еще переулок в придачу; того, однако, он не делал, — он знал, куда девать деньги, и если уж расходовал скиллинг, то наживал целый далер. Так вот какой был купец!

Классическая ситуация, в которой человек с ЧСД погибает первым – это давка у спасательных шлюпок на «Титанике» или паническая погрузка на последние пароходы, уходящие из Крыма в ноябре двадцатого года. Тот, кто обладает самоуважением и уважает права других, не станет спасать себя за чужой счет – и погибает в ледяных водах Атлантики или подвалах Чрезвычайки. Понижение порога живучести – это цена, которую личность платит за более высокое качество своей духовной и умственной жизни.

Жил-был принц; ни у кого не было столько хороших книг, как у него; он мог прочесть в них обо всем на свете, обо всех странах и народах, и все было изображено в них на чудесных картинках. Об одном только не было сказано ни слова: о том, где находится Райский сад, а вот это-то как раз больше всего и интересовало принца.

Девушка была так набожна и невинна, что колдовство никак не могло подействовать на нее.

В садике показалась девушка с острым блестящим ножом в руке. Она подошла прямо к тюльпанам и принялась срезать их один за другим. Ромашка так и ахнула. «Какой ужас!» Теперь им конец!» Срезав цветы, девушка ушла, а ромашка порадовалась, что росла в густой траве, где ее никто не видел и не замечал.

В садике цвело множество пышных, гордых цветов, и чем меньше они благоухали, тем больше важничали. Пионы так и раздували щеки — им все хотелось стать побольше роз; да разве в величине дело? Пестрее, наряднее тюльпанов никого не было, они отлично знали это и старались держаться возможно прямее, чтобы больше бросаться в глаза. Никто из гордых цветов не замечал маленькой ромашки, росшей где-то у канавы.

Ромашка смотрела на счастливую порхающую певунью птичку с каким-то особым почтением, но ничуть не завидовала ей и не печалилась, что сама не может ни летать ни петь. «Я ведь вижу и слышу все! — думала она. Солнышко меня ласкает, ветерок целует! Как я счастлива!»

Стройплощадка, разумеется была огорожена — но где вы в России видели забор, сквозь который нельзя проникнуть? Тут доска на одном гвозде болтается, тут угловой столб покосился и сетка отогнута эдак зазывно. Дыры есть всегда, это такой основополагающий закон российской жизни. А может не только российской.