— Парли… Парлалиньтюль… Парлиме… Порш… не, порш… не пор… парла… парла… Парла…
— …Ментер?
— Да! Парламентер! Переговоры!
— Дьявол, забери тех, кто придумал переговоры!
— То есть всех французов?
— Да, правда. Влюбился герой.
— Нет, нет, нет, нет. Я слышал, что он предан морю.
— Версий много и все правдивы. Я укажу суть. Та женщина была то нежная, то злая и неукротимая, как океан. Любовь завладела им. Но то была такая мука, что ему жизнь стала в тягость. Но всё же он не мог умереть.
— Что, интересно, он положил в сундук?
— Своё сердце.
— Буквально или фигурально?
— Не мог он буквально положить своё сердце в сундук! Или...
— Его терзания были сильней скромных радостей жизни моряка. И он вырезал из груди своей сердце и запер его в сундук. А сундук тот спрятан на дне. И ключ от него всегда при нём.
— Только силой Господа удалось уйти из острога!
— Скорее силой моей светлой головушки. Разве нет, пёсик?
— А если умную мысль сам Господь Бог внушил тебе? И не думай, я не стану красть корабль.
— Это не кража, а спасение. Ты что, святой?
— Я теперь смертный и живой. Должен бороться за свою душу.
— Ты читать не умеешь!
— Это Библия! Старание в счёт идёт.
— Пялиться нарочно в Библию! Грехом несёт! Только в минус тебе!
— Прихлопу пришлось не по вкусу изгнание Воробья, бунт и прочее. Он сказал: это не по кодексу. Потому он и отослал тебе ту золотую бляшку. Сказал, мол, поделом вам, и проклятие не снять. Это, сам понимаешь, не ахти как понравилось капитану.
— Это ужасно ему не понравилось! Скажи, что было дальше.
— Я и рассказываю! Ну, наш капитан лихой, он взял, да и прихлопнул Прихлопа. И мы только и видали, как Билл Тёрнер опустился на дно морское в лапы к морскому дьяволу. Только потом мы узнали, что проклятия без его крови не снять.
— Вот ведь какая ирония.
