Роберт Локамп – цитаты персонажа

Пока держусь, нахожусь, как говорится, в добром здравии, только вот лучше поменьше думать обо всем этом. Особенно когда остаёшься один. Вечерами. Не то вдруг накатывает прошлое и таращит на тебя мёртвые зенки. Впрочем, на то ведь и существует на свете шнапс.

Странная это всё же вещь – день рождения, даже если не придаёшь ему никакого значения.

— Пат, — проговорил я. — Пат.
И впервые мне никто не ответил.

Если уж не смеяться над двадцатым веком, то надо всем застрелиться. Но и долго над ним не посмеёшься. Он таков, что впору бы выть.

Я просидел так довольно долго, думая о всякой всячине. Среди прочего и о том, какими мы тогда вернулись с войны — молодыми, но уже изверившимися, как шахтеры из обвалившейся шахты. Мы хотели сражаться с ложью, себялюбием, бессердечием, корыстью — со всем тем, что было повинно в нашем прошлом, что сделало нас черствыми, жесткими, лишило всякой веры, кроме веры в локоть товарища и в то, что нас никогда не обманывало, — в небо, табак, деревья, хлеб, землю; но что из всего этого вышло? Все рушилось на глазах, предавалось забвению, извращалось. А тому, кто хранил верность памяти, выпадали на долю бессилие, отчаяние, равнодушие и алкоголь. Время великих и смелых мечтаний миновало. Торжествовали деляги, коррупция, нищета.

Она боялась последнего часа перед рассветом. Она была уверена, что тайный поток жизни становится слабее и почти угасает именно в этот последний час ночи. И только этого часа она боялась и не хотела оставаться одна. В другое время она была такой храброй, что я не раз стискивал зубы, глядя на нее.

— Как там в горах?
— Если бы не туберкулез, там был бы сущий рай. Снег и солнце.

— Неудача, Отто. Что-то в последнее время у нас чертовски много неудач.
— Я приучил себя думать не больше, чем это строго необходимо. Этого вполне достаточно.

Как чудесно приходить домой и заставать тебя, каждый раз это для меня сюрприз. Когда я поднимаюсь по последним ступенькам и открываю дверь, у меня всегда бьется сердце: а вдруг это неправда.

— Он принадлежит нам?
— Да, насколько одно живое существо может принадлежать другому.

Врач — один из тех немногих людей, которые знают, зачем они живут.

— На первых порах тебе надо быть более благоразумной.
— Я достаточно долго была благоразумной.
— Разве?
— Конечно! Более чем достаточно! Хочу, наконец, быть неблагоразумной! Будем неблагоразумны, Робби! Ни о чем не будем думать, совсем ни о чем, только о нас, и о солнце, и об отпуске, и о море!